Александр Токун - Хроники Остунгславии

Подождав, пока состав снова выедет на относительно ровный участок пути, Штюцль осторожно вернулся на свой вагон, сел на платформе, согнув колени и приблизив к ним голову, и задумался.

Вряд ли эти украинские крестьяне каким-то образом связаны с незнакомцем, преследующим его с самой Вены. Возможно, они просто едут зайцами в свою деревню, а на пути убегавшего от него на станции субъекта оказались совершенно случайно. Но как этот тип выследил его в Дрогобыче? Допустим, незнакомец увидел, как он садился в Вене в поезд до Будапешта, и мог поехать тем же поездом. Допустим, этот субъект проследил, в какой гостинице он остановился, и потом проник в его номер, когда он был на заводе. Допустим, этот тип проследил, как он приехал на Восточный вокзал. Но ведь там он весь вечер просидел в кафе, никуда не высовываясь, и последним сел на поезд до Лемберга. Да и утром в Стрые этого субъекта не было. Тогда откуда незнакомец мог узнать, что он едет в Дрогобыч? Выходит, тип заранее знал весь его маршрут!.. Откуда субъект мог это знать? Кому вообще был известен его маршрут?.. Мурзовскому, который отправил его с поручением. Кому еще?.. Герти, которой он обещал привезти подарок из Галиции… Все!.. Зачем им было рассказывать кому-нибудь о его передвижениях?.. Кто и зачем его преследует? Преследует и избегает. Что этому типу от него нужно? Документы? В них нет никакой ценной информации, которая могла бы заинтересовать иностранную разведку. Разве что они об этом не знают… Мурзовский мог случайно проговориться кому-нибудь на верфи, и вот теперь агент Бородач охотится за бесценной папкой… Даже смешно. Ну какой иностранный шпион из этого субъекта? Умеет только следить и исчезать в нужный момент. Ах да, еще проник в номер в отеле. А в остальном… Действует на редкость бестолково. Вместо того чтобы быть незаметным, как будто нарочно попадается на глаза. Вот именно – нарочно! Хочет запугать? Зачем?..

Тем временем поезд подошел к крупной станции и остановился. Инженер стал осторожно выглядывать из-за цистерны, наблюдая за вагоном, где ехали крестьяне. Но украинцы, по-видимому, не торопились покидать поезд. Прошло почти два часа томительного ожидания. Маркус размышлял, не сойти ли ему с поезда, пока тот стоит. Сдались ему эти крестьяне! Может, он и вовсе упустил их, но еще не знает об этом. Но любопытство все-таки взяло верх, и Штюцль продолжал терпеливо сидеть, опершись спиной о цистерну. По крайней мере, незнакомец его здесь точно не достанет. Наверняка тип остался в Дрогобыче. А куда едет инженер, он сам не знает.

Наконец поезд тронулся дальше. Слева проплыл довольно крупный город, из центра которого торчала стройная башня ратуши. Начали сгущаться сумерки. Темнота постепенно съедала силуэты отдаленных холмов. Над рекой, вдоль которой шли пути, поднялась молочная пелена тумана. Похолодало. Продрогший от долгого сидения Штюцль плотнее кутался в пальто и грел теплым дыханием руки.

Через сорок минут пути грузовой состав замедлился, заскрипел на стрелках и остановился на очередной станции. Здание вокзала заслоняла вереница стоявших на соседнем пути вагонов с лесом. Маркус, уже не боясь, что его обнаружат в наступившей темноте, высунулся из-за цистерны. Впереди послышался шорох и как будто шепот переговаривавшихся между собой крестьян. Затем раздалось тонкое ритмичное позвякивание металла. Инженер выглянул с другой стороны вагона и увидел, как темный силуэт карабкается по узкой стальной лесенке на верх цистерны. Затем послышалось тихое дребезжание отворачиваемой крышки люка. Штюцль понял, что крестьяне воруют топливо. Маркус задумался, стоит ли ему доложить об этом начальнику станции. Видно, эти люди промышляют воровством не от хорошей жизни, а герр Шварцбурд не обеднеет, если ему придется доплатить своему клиенту за недостачу топлива. Но досада за то, что несколько часов было потрачено на обыкновенных воров, пересилила благородство инженера. Он осторожно спустился на землю и, тихо передвигаясь вдоль соседнего состава, пошел искать вокзал.

Обогнув вагоны с лесом, Штюцль вскочил на узкую платформу и пошел на свет фонарей, горевших у двухэтажного здания вокзала. На вывеске под фронтоном значилось: «Хыров». По перрону навстречу Маркусу, размахивая тяжелым фонарем, двигалась невысокая плотная фигура. Поравнявшись с инженером, человек приблизил фонарь к его лицу, чтобы лучше рассмотреть.

– Добрый вечер! – зажмурившись, поздоровался Штюцль.