Василий Сахаров - Сын атамана

21. На Коломацкой раде постановлено стараться, чтобы малороссияне с великороссиянами вступали в родство и свойство, а гетман до того не допускает и даже недоволен, когда узнает, что малороссияне с великороссиянами водят хлеб-соль. От этого, между теми и другими увеличивается удаление и незнакомство.

23. Гетман предостерегал запорожцев, что государь хочет их уничтожить, а когда разнеслась весть, что запорожцы хотят, согласясь с татарами, сделать набег на слободские полки, то сказал: «Чай нецнотливые сыны онии все, коли що мают чинити, коли б уже чинили, а то тилько оголошаются, аки дражнют!»

27. Прежде полковники выбирались вольными голосами, а теперь за полковничьи уряды берут взятки и получает уряд не заслуженный товарищ, достойный такой чести, а тот, кто в силах заплатить. Умер киевский полковник Солонина: он служил царям верно от самого поступления Малой России под царскую державу и был 20 лет на полковничьем уряде. Гетман отобрал его села и отдал своей матери, игуменье Магдалине, а оставшимся после Солонины внукам и племянникам ничего не дал. Умер обозный Борковский, оставил вдову и двух несовершеннолетних сынов. Гетман отнял у них село, которым покойник владел 20 лет по жалованной грамоте, а кроме того, взял на гетманский двор местечко, принадлежавшее уряду генерального обозного.

В конце доноса генеральный судья клялся царю в верности и жаловался, что гетман – старый греховодник, украл силой его дочь и, наверняка, будет принуждать ее к браку насильно. К посланию как свидетели приложили свои подписи полковник Искра и сотник Кованько, а рано утром из Диканьки в сторону Москвы и Киева под усиленной охраной казаков Полтавского полка устремились гонцы.

Надо сказать сразу, что жаловался Кочубей зря. Царь Петр ему не поверил, приказал схватить вельможу и полковника Искру, а потом пытать их.

Приказание царя было выполнено, но не полностью. Полыхнул Дон, а за ним и Малороссия. Полковник Искра, находясь в войсках, пыток избежал, а Кочубей был доставлен в Москву, но отделался травмами средней тяжести и надломленной психикой.

Малороссия. Городок Переволочна. 18.08.1707.

Из Бахмута мы с сестрой и несколько преданных отцу казаков ушли вовремя. Видимо, не зря Илья Зерщиков по станицам и городкам ездил, что-то все же узнал, хитрый лис. Однако в прямое противостояние с батей он вступать не стал, осторожничал, а навел на него Лукьяна Максимова. Тот, будучи преданным Москве войсковым атаманом, встревожился, и на всякий случай решил нас с сестрой захватить – стандартная практика для этого времени. Но его казаки ехали неспешно, и были замечены разведчиками Лоскута, которые предупредили полковника, а тот нас.

Родной городок покидали с легким сердцем. За имущество можно не переживать, работники и бахмутские казаки за ним присмотрят, а «максимовцы» ничего грабить не станут. Пока они нам не враги, а делают только то, что им приказали, и не более того.

Лошади у нас отличные. Сопровождающие казаки, старшим среди которых был недавно вернувшийся из тайной поездки к степным кочевникам порученец отца Василий Борисов, дорогу знали хорошо. Препятствий не было, а на заставах нас в розыск пока не объявляли. Отряд выехал на Муравский шлях и по нему добрался к берегам Днепра, а затем в районе Малой Хортицы мы переправились на левый берег.

Лето стояло теплое и приветливое. И дождей в меру, и солнце светило как на заказ. Все так же, по Муравскому шляху, который длинной серой змеей петлял между холмами, хуторками, полями и садами, двинувшись вверх по течению Днепра, отряд достиг Самарских высот. Именно здесь вблизи городка Кодак собиралась армия сечевиков, готовых вскоре выступить на Дон. События на Сечи стали привлекать нездоровое внимание разных темных личностей, и батя с соратниками перебрались подальше. Можно прямо сейчас выступать в поход. Но, как я позже узнал, еще не все было обговорено с гетманом Мазепой. И пока между реестровыми и сечевыми казаками нет письменного договора, армия стояла на месте.

Лагерь запорожцев, который находился под стенами небольшого городка, меня поразил. Кругом конные дозоры и пикеты, которые держали под присмотром подходы. Само расположение войска окружено земляными валами и рвами. Наверху стояли пушки и дежурили воины. На воротах настороженные караулы, а в чистом поле не менее полутысячи человек махали саблями и пиками, вроде как тренировка. С виду нормальный военный лагерь и картина вполне ожидаемая. Однако когда я попал внутрь, здесь-то и ошалел.