Возле поселения, где строился завод, пробегала небольшая речка, почти ручеёк. Бежала она по блестящим чёрным камешкам, которые играли на солнце разноцветными огоньками, так что казалось, что кто-то таинственный подмигивает, нашёптывает, утешает. И так сладко засыпалось на берегу этой речки, и такие загадочные сны снились уснувшему, что люди прозвали речку Чёрная Мозаика, а потом она стала зваться просто речка Чёрмоз. И посёлок возле речки тоже назвали Чёрмоз. Он располагался на низком берегу Камы, отступив от самого побережья из-за затопляемых лугов, и, обогнув вновь построенный металлургический завод, взбирался на взгорье. Вся нижняя часть местности вокруг посёлка была занята болотами и торфяниками. По утрам летом всё видимое пространство заполнял густой рваный туман, а в тёмные осенние ночи над поверхностью болота вспыхивали фосфорные огоньки. Жители посёлка, хотя и с опаской, ходили на болото собирать чернику, клюкву, морошку, но лишь в сезон, а в другое время избегали этих мест как чёрт ладана, только наоборот – здесь-то, по мнению многих, и водилась нечистая сила.
Но любознательного Казимирку не могли остановить всеобщие страшилки, он вспоминал наставления деда. Владея амулетами и защитными заговорами, дедушка Казимира умел общаться с самой грозной языческой богиней Луны – Гекатой, которая ещё звалась Матерью ведьм и Королевой призраков, и подавлял свой страх, который она вселяла во всех смертных.
– Отправляясь в путь по неизвестным тропам, внучек, – поучал дед, – всегда бери в дорогу с собой рябиновый посох, на худой конец хотя бы прутик. Рябина не зря зовётся Деревом Мира у северных народов, источником жизни и хранителем человечества. А сухая чёрная корочка пусть служит тебе охранным амулетом. И не верь предрассудку насчёт долек чеснока от вампиров – всё это чушь, и вампиры не те, что с клыками, а те, кто тихими словами да уговорами заставит тебя поступить против совести. Вот тогда-то тебя и сгрызёт твоя собственная совесть. Главное, не бойся, если духи ночи появятся перед тобой, ты даже в детстве умел их различать и не бояться. Помни, какое значение имеет вовремя сказанное слово. Слова могут служить заклинанием и ключом, отпирающим тайну.
Помнил Казимир наставления дедушки, занимаясь строительством, а в свободное время спускался к заболоченным лугам. Долго шло строительство храма и тоннеля под ним, взрослел отрок и умнел, всё более грозных духов ночи вызывал он из тьмы, и они возникали, формировались перед ним, страшные и пугающие. Но не робкого десятка стоял перед ними человек: заклинал духов загадками, чтобы подчинить себе и заставить служить в подземных кладовых.
Задолго до появления Казимира и Паоло Лабади на месте строительства храма существовало древнее капище язычников-славян, проживающих в этих суровых местах и поклоняющихся божеству Велесу. Жрецы прославляли Велеса и Святовита, а те, в свою очередь, сулили жителям хорошую охоту и обильный урожай.
Сын Велеса Боян распевал сказания, услышанные от зверей и птиц, которые прилетали и прибегали из дальних невиданных стран и континентов. Прохладные ключи возле капища образовали озерца, перетекавшие одно в другое, и вода в них была такой прохладной и спокойной, что по берегам в кустарнике поневоле пряталась разная нечисть, иногда подшучивающая над проходившими мимо путниками. А Боян звал эту нечисть:
– Кикимора! Кикимора! Отзовись!
И отзывалась Кикимора из зарослей кустов:
– Я Кикимора! Я Кикимора!..
Звуки сливались, и над озерцами звучало: «Я ки-ка… Я кика… Якинка…»; так и прозвали эти озерца – Якинкой. Привольно было на их берегах устраивать стирку чистоплотным жёнам, плавать уткам и гусям, брать воду для домашних нужд.
Но короткое лето в этих северных краях. Быстро закончились короткие белые ночи вместе с празднованием Ивана Купалы, и вместе с осенними сумерками подступали к посёлку тени сумрачных духов. Только плотные ставни и заборы бревенчатых изб да огонь в русской печи могли отогнать суровых потусторонних гостей.
И вот волею людей запылали под горой плавильные печи, заработали прокатчики и грузчики, кузнецы и сталевары разогнали из посёлка все тёмные силы. Застучали молоты, задымили печи, потекла трудовая жизнь – напряжённая, одухотворённая и отчаянная, всегда с надеждой на лучшие времена. Зимы были всё такие же длинные и холодные, но проходили быстрее за хлопотами, а летние месяцы – по-прежнему светлыми и тёплыми, урожаи – хорошими.
Читать дальше