Елена Руденко: Дорогой темной, нелюдимой

Паолина закивала, не сумев ответить.

– Колдуны? – испуганно воскликнул подошедший юноша. – Они могут меня заколдовать, мне страшно.

– Конечно, страшно, – усмехнулся Франческо, – они превратят вас в жабу.

Казалось, что юноша сейчас потеряет сознание.

– Доминик де Гарде, – представила юношу Изабелла, – сын недавно почившего синьора Пьера де Гарде.

Паолина окинула испуганного гостя удивленным взором.

– Он Доминик де Гарде? – прошептала она озадаченно. – Не может быть…

Наконец к гостям присоединилась Флер де Лис, к которой подошел Франческо. Молодая дама смутилась, невольно отступив. В этот момент к ним подошел Феб де Шатопер.

– О! Городская стража, которая всегда прибегает последней! – хохотнул Кавелли.

– Я прознал о вас, синьор наглец, – произнес Феб натянуто. – Требую, чтобы вы больше не смели говорить с моей невестой…

– А если я нарушу ваши требования? – рука Кавелли легла на рукоять итальянского кинжала.

Он пристально смотрел в глаза соперника.

– Не время для ссоры, синьоры, – жестко произнес подошедший Бенедикт, поймав испуганный взгляд Изабеллы.

– Значит, завтра, синьор Шатопер? – спросил хладнокровно Франческо.

– Указания начальства не позволяют мне опуститься до драки, – высокомерно произнес Феб, – слыхал, что в ваших краях приятно решать споры ударом кинжала, но вы в Париже, синьор!

– Да, вчера мы имели честь познакомиться с парижскими манерами, – усмехнулся Кавелли, – Значит, вы не возражаете против моих бесед с синьориной.

Он поклонился Флер де Лис.

– Все гости собрались, начинаем танцы! – прервала их спор Изабелла, – Гренгуар, пусть ваши друзья-музыканты начнут играть вашу песню, мою любимую…

– Слушаюсь, моя прекрасная госпожа, – поклонился поэт-музыкант. – Я начну играть, мои товарищи подхватят.

– Кузина, позволь мне начать веселье? – произнес Кавелли, забирая гитару у трубадура. – Моя баллада, надеюсь, не наскучит.

Никто не успел возразить, и Франческо запел, глядя в глаза синьорине.

– Я оскорблен, – произнес Шатопер, удаляясь.

Невеста хотела остановить его, но голос Изабеллы заставил ее замереть.

– Помните о вашей гордости!

– Да, – прошептала синьорина, слушая слова песни, в которых звучало признание.

Гости с интересом наблюдали разыгравшуюся сцену. Даже отец Гийом скрывал хитрую улыбку.

Вскоре баллада сменилась веселой песенкой Гренгуара, и начались танцы…

Сновидения Паодины были светлыми и беззаботными, в них синьорина чувствовала спокойствие и защиту, которой так недоставало днем. Невольно став хранительницей семейной тайны, юная Кавелли жила в постоянном страхе. Только во сне все тревоги отступали. Иногда не хотелось просыпаться, но добрые сны будто давали надежду, что в новый день все переменится, и долгожданная защита придет – главное, сохранить тайну. Приходилось все время думать, что друг может оказаться врагом, от чего становилось невыносимо – видеть в любом прохожем злодея и сторониться каждого.

Беспокойство прибавлялось с каждым днем, Паолина не знала, как поступить. Родные многое не успели сказать ей перед смертью. Даже все знания, которые постепенно открывали отец и мать, оказались бесполезны – когда не ясно, как действовать…

Паолина согласилась побеседовать с Вербинио, к которому всегда испытывала детскую симпатию. Но даже доброму другу семьи она боялась довериться и стыдилась своего недоверия.

Бенедикт сел в кресло напротив Паолины. Синьорина держала на коленях фамильную шкатулку.

– Знаю, вы хотите найти убийц. Благодарю вас за благородство, – произнесла она, грустно улыбнувшись. – Хочу вам помочь, но не могу…

В ее голосе прозвучала боль безнадежности.

– Почему? Что вас пугает? – Бенедикт не знал, как начать разговор.

– Мне не ведомо, какое из моих слов может навлечь опасность на меня, на вас и особенно на дядюшку Франческо – его пылкий нрав заставляет опасаться за его судьбу.

– Могу вас понять… Вы не желаете довериться дядюшке, потому что боитесь за его жизнь?

– Да, очень… Даже если я открою ему свою тайну, дядюшка не поверит моим словам. Решит, что мой рассудок помутился от горя…

Она вздохнула:

– Отец хотел поговорить с ним, но все откладывал беседу. Ждал, когда его младший брат не будет категоричен в суждениях…

– Простите, ваш отец говорил, о каких именно суждениях идет речь?

– Речь шла о взглядах дяди Франческо, думаю, вы хорошо знаете своего друга… По мнению дядюшки все явления можно объяснить наукой… Увы, не могу вам сказать больше…