Елена Руденко - Дорогой темной, нелюдимой

Из темноты вспыхнули факелы «городской стражи»…

Шарль одобрял идею отца доверить мне следствие смерти их родственника. Не теряя времени, он сразу же поделился своими размышлениями:

– Дядюшка стал моим лучшим другом и учителем, он много трудился над мистическими книгами, разбирая старинные тексты. Уверен, ему удалось приблизиться к знаниям, сокрытым от простых смертных…

Я внимательно слушал собеседника.

– Полагаю, что дядюшка помешал кому-то из влиятельных мистиков, – предположил Шарль. – К сожалению, мне не известны имена врагов моего учителя. В Париже немало известных мистиков, но я не могу определить, кто из них сильнее. К сожалению, я пока нахожусь в начале своего пути…

– Возможно, враги вашего дядюшки старались не привлекать к себе внимания, поэтому скрывают свои пристрастия и твердят о своих материалистических взглядах.

Собеседник согласился с моим предположением.

– Значит, вы склоняетесь к версии, что мистики совершили так называемое убийство на расстоянии при помощи магических знаний? – уточнил я.

– Именно так, но мой отец не верит мне. Хотя и начал задумываться, что есть многое «что и не снилось нашим мудрецам». Он больше склонен поверить в яд.

– Такую версию тоже не стоит отвергать, – заметил я.

– Возможно, но у дядюшки не было врагов, готовых его отравить, – задумался Шарль.

Молодой человек старался сдерживать свое беспокойство. Он готов был уничтожить убийцу, и злился, что пока не в силах этого сделать.

– С мистическими врагами дела обстоят также, – заметил я, – мы тоже не знаем их имен.

Молодой мистик кивнул, снова погрузившись в свои мысли.

– Предполагаю, – задумчиво произнес он, – нам сможет помочь гадалка Элизабет, которая виделась с дядюшкой незадолго до его гибели. Не уверен, что она захочет говорить, слишком напугана и избегает встречи со мной. Может, вам удастся ее убедить?

Уверенности не было. Судьба мадемуазель вызывала беспокойство, особенно если вспомнить ее беседу с Аликс и Ростоцким. Элизабет нужна помощь. Хотя, возможно, она разыграла перед нами искусную комедию.

– Вы сдружились с Люсиль, не так ли? – задал я личный вопрос. – Мадемуазель увлечена мистикой?

На серьезном лице мистика впервые за всю беседу мелькнула улыбка.

– Да, Люсиль понимает меня и интересуется моими делами. Увы, мадемуазель не обладает мистическими способностями, о чем сильно сокрушается. Полагаю, всему свое время, и Люсиль вскоре почувствует свой талант. Мистические увлечение не могут быть праздным интересом – наверняка, есть способности, нужно лишь подождать. Раньше и я считал себя бездарностью, и какова была моя радость, когда у меня начали получаться простые упражнения. Спасибо дядюшке, что поверил в меня…

Молодой человек вздохнул, вспомнив дорогого родственника.

– Мсье Вербин, я чувствую, что остался совсем один и мне придется противостоять противнику, гораздо мудрее и сильнее меня, – в голосе Шарля звучала обреченность, – Жаль, дядюшка так и не успел подготовить меня к испытаниям. Я читаю его тетради с переводами книг, но даже они пока сложны для моего понимания. Боюсь, что я по неопытности натворю дел, которые не помогут, а пошатнут хрупкое равновесие нашего мира. Дядюшка очень трепетно относился к каждому мистическому шагу. Ошибка – и можно погубить себя и других…

Мудрость Шарля вызвала у меня уважение, однако, оставалось недоверие. Немало я повидал актеров, которые с легкостью разыгрывают благородство.

– Вы совершенно правы, мой друг, – ответил я.

– Буду признателен, если вы позволите Аликс бывать в гостях у Люсиль, я часто навещаю ее. И мне, и Люсиль сейчас очень важна любая помощь…

Я не нашел причины против общения Аликс с родственниками своего друга барона. Возможно, Шарль решится поделиться с Аликс своими мистическими размышлениями, которые сможет понять только она.

– Простите, но как мне показалось, мадам д’Эри не одобряла мистических увлечений супруга, – поинтересовался я.

Собеседник с раздражением вздохнул.

– Вы не ошиблись, мадам очень критично относилась к мистике, считая недостойным занятием для порядочного человека. Однако дядюшка был не из тех, кого можно легко подчинить своей воле. Мадам пришлось смириться, хотя она любила поворчать. Часто просила отца присматривать за мной, чтоб мистическое болото не утянуло и меня. Отец не воспринимал мистику всерьез и не видел причины мне мешать. Только после смерти дядюшки отец стал настороженно относиться к моим увлечениям, но материализм все равно взял верх над беспокойством… Хотя я чувствую волнение отца за мою судьбу…