Лариса Черногорец - Миссии дружины «Хронос». Книга I. Приказчик. Спасение государя российского

***

Хмурое утро было ветреным, промозглым, и хорошего настроения не прибавляло. Алиса ехала в карете совсем расстроенная. Немудрено, ведь в номере не было ни ванны, ни горячей воды, ни даже зубного порошка, не говоря уже о массажных зубных щетках и отбеливающих гелях. Не было ее любимой расчески – массажки. В тумбочке валялся полубеззубый роговой гребень, который забыл, наверное, кто-то из постояльцев. Она побрезговала расчесываться таким – пришлось разбирать руками пресловутую русую косу и переплетать все без расчески. Получилось не очень. Платье пересохло у огня и стояло колом. Ощущение было не из приятных. Как они соблюдали гигиену в этом их девятнадцатом веке! Нет, она, конечно, читала о крестьянской жизни много, в частности, что бани в деревнях были не у каждого. А если и были, то топились «по-черному». Купались в основном летом в прудах или речках, да и то в белье. Боялись при посторонних обнажать своё тело. А в повседневной жизни люди и вовсе ограничивались мытьём головы по субботам, когда меняли бельё. Только ее такая перспектива вовсе не привлекала. Все Алисе казалось каким-то безнадежным. Куда ее везут более-менее понятно, но что она будет делать без вещей и денег? Кого она будет учить? Чему? Надо было как-то выпытать у Осипа, чего именно она учительница, но как? Парень не обращал на нее никакого внимания, ехал, откинувшись на спинку сидения.

Карета была небогатой, сразу видно, хозяева – провинциалы. Ощущения от езды были непередаваемые, – она сама себе пообещала, что по возвращении никогда больше не будет ругать наши дороги, которые казались зеркалом по сравнению с хлябью, по которой они тряслись. Колеса чувствовали каждый камушек, ни тебе амортизаторов, ни усиленных пружин на рессорах. Уже через два часа Алису укачало так, что она была на грани обморока. Осип заметил, что ее вот-вот вырвет:

– Эк вас растрясло-то, барышня! Давайте остановимся, передохнем. Видать, вы непривычная ездить далеко. Выйдите, подышите – ехать то нам еще не один день! – Он подал ей руку. Алиса чуть не упала, при выходе из кареты, так кружилась голова. Осип подхватил ее и поставил на землю. Тракт был почти пуст, только вдалеке виднелась деревенька, и какие-то мужики везли что-то на двух подводах. Она немного отдышалась. Тошнота прошла, головокружение прекратилось:

– Спасибо вам, Осип.

– Да что вы, Елизавета Ивановна, за что?– Он смотрел на нее с тревогой,– вам получше? Вон вы бледная совсем! Вернее сказать,…

– Зеленая?

– Что вы, я не это имел в виду…

– Да я не сержусь, коли правда. Осип, а можно я спрошу вас?

– Конечно, спрашивайте.

– Вам неизвестно, почему барыня именно меня выбрала?

– Так ведь вы лучше всех в вашей этой школе, или как она там называется, картины пишете. А барыня наша больно разным наукам сынишку обучить хочет. Уж и француза – гувернера пригласила, почитай больше года Василю языки с арифметикой преподает. Музицировать она его сама учит, да еще дьяк наш приходит два раза в неделю – катехизис читает. Он барыне про вас и рассказал – дескать, был в Петербурге в семинарии – сына проведывал, и в соседней регентской школе ему работы ваши показали, мол, иконы в мастерской краше вас никто не пишет. Кроме того, языки разумеете. Аглицкий и немецкий. Вот барыня и велела ему испросить у тамошнего начальства дозволения, чтоб, если вы не против, после окончания школы прислать вас для обучения Василя.

– Значит, аглицкий и живопись…. – Алиса про себя ругалась последним и словами. Почему ее никто не предупредил! Какой аглицкий, и какой из нее живописец! Она и рисовать то могла только с помощью специальных компьютерных программ. Плюс, врожденное отсутствие творческой жилки. Что же делать?

– Что вы говорите? – Осип прервал ее мрачные мысли,

– Нет, ничего… ничего, о чем бы стоило продолжать. А что, Осип, барыня ваша, какова?

– Барыня как барыня. Не наше дело господ обсуждать. Вам лучше? Тогда едем?

Карета продолжала свой тряский путь по тракту. Алиса не знала, как прервать неловкое молчание, образовавшееся после ее бестактного вопроса о барыне. Осип вдруг сам, словно оттаяв и широко улыбнувшись, заговорил:

– Вот Василь – весь в барина. Смышленый мальчишка, такой, и добрый как он.

– А барин тоже в имении?

– Да где там, вот уж который месяц в Петербурге. А разве вы не виделись? Ведь это он с вами беседовал, и его человек вас с вещами из регентской школы должен был забрать и к вокзалу извозчиком доставить, а я – встретить…