Анна Ермолаева - Жулики. Книга 7

– Мелешь незнамо что,– бледный от волнения Серега, топтался позади всех, надвинув треуголку офицерскую потуже, чуть не до самого носа.

– А чего это ты в мундир решил вырядиться? Собирался же сюртук надеть новый по такому случаю?

– Сжег сюртук,– признался Серега.– Погладить решил вчера после ужина. Ну и прожег на самом видном месте.

– Попросил бы Катюшу. Или меня.

– Ты что гладить этой чугуниной умеешь?

– Нет, гладить не умею, а вот дырки жженые устраняю запросто.

– Бли-и-н, у меня и из головы выскочило за этой суетней, что ты теперь на все руки перстами щелкать обучен. Ладно, теперь-то уж что? В мундире опять же солиднее.

– Ворота лязгнули засовами и, заскрипев, впустили сватов во двор. Прохор – младший из братьев Силиных, проворно поклонился в пояс и указал рукой на высоченное крыльцо, ступеней в десять, на котором уже стоял Матвей с бочонком медовухи и выдергивал из него зубами пробку. Бочонок был литров на двадцать и, пробка в нем была забита видать на совесть. Сваты двинулись к крыльцу и тогда Матвей зарычав, справился с проклятой пробкой и ринулся им навстречу, прыгая через три ступени.

– Здрасте, гости проезжие,– рявкнул он.– Угощайтесь с дороги. Погода-то нынче благодать. Пади в горле пересохло от такой лепоты. Егор, подставляй ковши,– Егор сунулся тут же с подносом, размером с тележное колесо, на котором красовались резные ковши, числом семь. Матвей, помня, что проливать мимо, примета худая налил аккуратно полные и Егор обнес сватов, которые послушно их приняли.

– Два литра,– прошептал Леонидович.– Тут три, никак не меньше. Петрович, давай.– Мишка кивнул, принимая свой трехлитровый ковш и тихонько щелкнул "перстами". Себе он просто убавил количество до приемлемого, остальным сделал, как просили. Поэтому Силиверстович, Леонидыч и он сам со своими ковшами управились быстро, а вот Серега свою порцию выпил с явным трудом. Но тоже гораздо быстрее братьев Силиных, которым пришлось пить и за себя и еще два ковша гостевые, которые дополнялись в их собственные по мере поглощения. Бедные братья даже взопрели все трое, но лицом в грязь не ударили и по пять литров все же одолели. Удивленно посматривая на сватов, которые метнули свои в две секунды и теперь ждали их.

– Здоровы же вы, однако, гости дорогие, меды пить,– признал бесспорный факт старший Матвей.– Прошу в избу.

– Славный медок,– похвалил Силиверстович напиток.– Кто готовил? Аль покупной?

– Сестрица у нас на все руки мастерица. Хозяюшка,– расплылся в улыбке Матвей.– Проходите, присаживайтесь. Да сказывайте по какой надобности заглянули в нашу избенку убогую?

– Ах да,– спохватился Академик.– Прослышали мы, что у вас есть классный товар, ну а у нас, стало быть, насущная проблема возникла маркетинг провести. На предмет задействования производственных мощностей. Простаивают, понимаешь без применения соответствующего, прямо беда.

– Что это вы, Федор Леонидович?– вмешалась Катюша. Не классный, а красный вы хотели, наверное, сказать и что купец у вас на него имеется?

– Ну да,– обрадовался подсказке Леонидович.– Красный, конечно же. Прошу простить меня. Совсем из головы все вылетело. Ну и купец само собой, молодой и вон румяный, красный какой,– кивнул Леонидович на бледного и вспотевшего, не смотря на осеннюю свежесть, Серегу.– Так что, ваш товар – наш купец,– Леонидович шлепнул ладонью по дубовой столешнице, застеленной белоснежной вышитой скатертью.

– Да какой же у нас товар?– прикинулся непонимающим Матвей.– Сроду торговыми делами не промышляли. Все больше с железом, да лошадьми дело имеем. Это вам надоть вон туда до уголка дойти. Там лавка большая и товара всякого припасено. Скобяная. Чего только нет.

– Нет, Матвей Евпатьевич, нам скобяной товар без надобности,– подключился к разговору Силиверстович.– Нам красну девицу подавай. Говорят, шибко у вас тут девица хороша выцвела. Вот мы и припожаловали с купцом – добрым молодцом. Вы не смотрите, что он на придурка сейчас похож. Это обман зрения, видать от меда вашего сомлел. А вообще парень толковый, если вовремя останавливать. Горяч больно и на язык не сдержан бывает, но это от лет молодых. Остепенится годам к сорока, ему бы супругу построже и тогда совсем молодцом станет,– понесло Силиверстовича,

– Серега морщился, но молчал, как и положено по сватовскому протоколу. А Мишка улыбался и радовался, что ему вот так же не пришлось сидеть перед родственниками Катюшиными,– "Повезло",– думал он, косясь на бледного друга.