Анна Ермолаева - Авантюристы. Книга 7

– Откуда я знаю, Петр Николаевич, страшно ему или нет? Мне бы на его месте непременно страшно бы было,– хмыкнул Михаил.

– Ну, маладца-а-а-а,– рассмеялся, слегка запьяневший Лузин.– А это не ты ли тот майор, что в штаб фронта ввалился при всех комдивах, с пакетом от Верховного, и всех в шею турнул? А потом командующий выскочил пулей следом и в отхожее место побежал?

– Нет, не я.

– А кто? У меня наш комдив разжалованный со вчерашнего дня в начальниках штаба. Глаз у него цепкий у Якова Георгиевича. Генерал майор Котельников. Не слыхал? Он мне приметы майора этого описал, ну вылитый ты, особенно в профиль.

– Про Котельникова слыхал и что сняли его перед боем тоже знаю, остальное все хрень полная. Не было пакета от Верховного. Это у Якова Георгиевича фантазия буйная. Поклон ему передай.

Ночью повторили атаку, причем вновь прибывшие немцы, вообще не спали, но атаку русских опять проморгали. Без рукопашной, правда, не обошлось в этот раз и сопротивлялись немцы отчаянно, но обошлось все для роты Михаила малой кровью, парой фингалов и разбитыми прикладом губами. Не повезло сержанту Иванову Петру Александровичу. Немец врезал ему прикладом в челюсть и вынес десяток передних зубов напрочь, так что губы у него налились оладьями и говорить он не мог совершенно. Уже в своих окопах Михаил завел его в блиндаж и заставил открыть разбитый рот.

Зубы он восстановил, пожалев парня, но опухоль снимать не стал, чтобы не напугать сержанта.

– Повезло, тебе Петр Александрович, зубы крепкие, все целы.

– А сто я тогда выплефыфал?– не поверил сержант и полез пальцем себе в рот.

– Щепки от приклада немецкого ты выплефыфал,– передразнил его Михаил.– Вот тебе мазь. Намажь десны и за пару дней все пройдет. Организм молодой, как на собаке все заживать должно.

Пленных в этот раз взяли гораздо меньше, человек пятьдесят и следующим утром немцы просто озверели, обнаружив, что за ночь русские опять опустошили их переднюю линию.

Минометный огонь открыли просто шквальный, расходуя видать последние запасы. Люфтваффе, не взлюбившее почему-то этот участок обороны русских, тоже прилетело с визитом, послав две пары Юнкерсов в сопровождении Хенкелей и высыпала на головы пару тонн бомб. Они об этом потом очень пожалели, оставшись с пустыми баками, но первый заход их Михаил вульгарно проспал, задремав в блиндаже под привычные для уха разрывы снарядов и мин. Попавшая в перекрытие бомба, сбросила его с нар и он матерясь, выскочил из блиндажа. Три наката выдержали, но тряхнуло так, что дрожали ноги.

– В рот вам компот,– погрозил он самолетам Люфтваффе кулаком.– Чтоб вам рухнуть,– и они послушно врезались в землю, все десять.

– Вот так. А не хрен спать мешать,– Михаил принялся отряхиваться от земли и взорвавшийся рядом снаряд, засыпал его снова с головы до ног.

– Ну, сволочи. Достали,– в ушах звенело и он не слышал собственного голоса. Щелкнул пальцами, устраняя глухоту и нацепив еще один браслет, заглушил все минометы немцев.

Из блиндажа высунул голову связист – Санька Ведерников и заорал: – Товарищ майор, вас просют.

За эти дни Михаил уже многих бойцов знал по именам а этот все время торчал рядом и даже однажды пытался закрыть его своим телом от разрыва снаряда. За что получил по шее.

Но парню видать очень хотелось получить орден за спасение офицера, пусть даже посмертно и Михаил пообещал ему, что внесет в наградные списки, как совершившего героический поступок. С условием, что он не будет больше на него набрасываться.

– Какой, товарищ майор? Я ничего пока…

– Связью обеспечиваешь своевременно. Сколько раз уже бегал обрыв устранять?

– Да нешто сосчитаешь сколь? Раз пятьдесят за два-то дня. Все время рвет и рвет, что за непруха. Хоть бы провода какие придумали, такие чтоб не рвались. Сопли, а не провода,– Санька, подергал рукой за провод.

– По простреливаемой местности, значит, постоянно перемещаешься, можно сказать со смертью в жмурки играешь все время. В ночные атаки опять же ходил оба раза, хотя мог остаться. Ты ведь не наш, из другого подразделения. Прикомандирован и в бой идти не обязан. Твоя задача – связь. Наоборот тебя беречь нужно и в атаки лишний раз не гонять. Так что орден Славы, как минимум, уже на твоей гимнастерке быть должен. Тут все парни геройские, а ты чем хуже? Ничем, только не прыгай на меня больше во время взрывов. Пугаюсь я очень. С детства не люблю, когда набрасываются ни с того, ни с сего.

На связь вышел комдив и был он лаконичен и краток.