Николай Захаров - Авантюристы. Книга 3

– Если командующий русской армией соизволит дать бой и не отступит далее к Москве, то это будет стоить нам половины личного состава, Ваше Величество. Луи Александр Бертье привык говорить, то, что думает, когда дело касалось Армии.

– Сомнительные перспективы, Бертье,– Наполеон снял треуголку и швырнул ее на стол. – Все идет не так, как я задумал. Если русские будут драться так, как они это продемонстрировали сегодня, то ваш прогноз может оказаться весьма оптимистичным. Пиррова победа – вот что нас ждет. За спиной у русских Москва, а до Парижа, Бертье…

– Вы бы прилегли и вздремнули несколько часов, Ваше Величество. Сегодня будет очень суетный день,– набрался смелости дать совет Бертье.

– Непременно,– Наполеон потер подбородок, взял треуголку и, нахлобучив ее на голову, вышел не попрощавшись. Следом за ним выскочил Франсуа Жозеф Лефевр – начальник Старой гвардии, отвечающий за личную безопасность Императора. Почетный маршал Франции и как положено Герцог и Граф Данцингский был малограмотен и из разговора начальника штаба и Бонапарта понял только одно, что ему следует усилить бдительность.

А рядом с Фомкино – в деревушке Валуево заночевали два монаха, приведенные сюда сигналом металлодетектора. Сомнений не было – «эпицентр» был здесь. Временно дислоцирующаяся рядом с деревней дивизия карабиниеров, растащив несколько избенок, готовила себе ужин и, расположившись у костров, с шумом и гамом делилась впечатлениями прошедшего дня, запивая солдатский паек трофейным вином, вытащенным из подвала местного помещика-барина. Черпали из бочек, чем придется, пользуясь тем, что офицерам сегодня было плевать на дисциплину и субординацию. Какой-то кавалерист предприимчивый, тащил деревянную бадью литров на двадцать, полную халявного вина, мимо монахов. Видимо к своему лежбищу, чтобы порадовать товарищей по оружию.

– Вот оно боевое братство в действии,– кивнул Сергей на француза-кавалериста.– Мог бы сам нажраться втихаря и залечь в кустах свиньей, нет, прет на всех. Молодец. Интересно кто у них тут главный? Кстати, сигнал пропал. Дырка что ли аномальная?

– Сейчас узнаем, кто тут главный,– Михаил схватил за рукав пробегающего мимо с котелком в руке артиллериста.– Эй, Жан, стой. Скажи-ка, дядя, чья тут дивизия гадит в лесу?

– Француз попытался выдернуть рукав, но это у него не получилось и он, повернув в сторону монаха любопытного усатое лицо, рявкнул возмущенно:

– Отцепись, пока шею не свернул, как куренку. Шляетесь тут,– и схватился рукой за рукоять табельного палаша, болтающегося сбоку.

– Ты, что, Жан, белены русской объелся?– Михаил слегка потрепал артиллериста, приводя его в чувство.– Скажи, кто командир вашей банды и вали себе дальше.

– Мишель Ней, слыхал?– француз оглянулся по сторонам, вцепившись в котелок и оставив попытку к сопротивлению. Рука монаха оказалась цепкой и сильной.

– Это который Герцог Эльхингенский?– Михаил снова потряс артиллериста, заставляя его подпрыгивать на месте и тот ответил, зло лязгая зубами:

– Он самый. Наш парень. Таскал свой жезл маршальский в ранце, пока Император не скомандовал достать его оттуда.

– И где сидит этот парень? Нам он нужен дозарезу,– потряс Михаил опять француза.

– Там его шатер,– махнул артиллерист рукой с котелком в западном направлении, вываливая содержимое себе под ноги и свирепея не на шутку.

– Извини, Жан. Мы возместим ущерб. Хочешь жареную курицу и бутыль русского пойла, которое они называют водкой?– Михаил трясти француза перестал и тот рявкнул:

– Хочу, святой отец, чтоб мне картечью подавиться, если откажусь, черт бы меня тогда подрал со всеми моими потрохами.

– Серж, дай ему курицу,– Михаил сунул в руки рассерженному артиллеристу бутыль пятилитровую, зеленого стекла и тот радостно охнув, вцепился в нее обеими руками, отбросив котелок в кусты.

– Смотри осторожнее с этим питьем, Жан. Очень крепкая. С ног валит не хуже картечи, – предупредил Михаил артиллериста, но тот уже мчался в сторону костра, сжимая в объятьях бутыль и сверток бумажный с курицей, которая по размерам своим оказалась с хорошего гуся. У костра его встретили радостными криками, и водка потекла по солдатским кружкам, а курица мгновенно была разорвана в клочья. На костре жарилась трофейная свинья, на импровизированном вертеле и повар-доброволец вертел тушу, подбрасывая в нужные места веток. Именно он первый и хлебнул из кружки, протянутой ему заботливыми товарищами. Думая, что это опять кислятина из бочки, которую здесь почему то называют ошибочно вином, он маханул, не понюхав содержимое и замер, вытаращив глаза. Следом за ним выпили и остальные и гогот у костра смолк. Французы сидели, открыв рты и таращась друг на друга.