Сергей Степанов-Прошельцев - Разумению не подлежит. Антология необъяснимого

Такая безумная энергетика места, где жил Горький в начале прошлого века, видимо, и поспособствовала тому, что призраки населяют музей. Надо терпимо относиться к их существованию – они не причиняют зла.

…Олег Уваров священнодействовал. В белом халате, шапочке, стерильный, как лаборатория по борьбе с особо опасными инфекциями (малейшие частички пыли, попавшие в эмалевый порошок, могут вызвать изменения его цвета), он походил на хирурга, приступавшего к сложной операции. Впрочем, операция действительно была сложной даже для такого мастера, как он.

Перед ним лежала средневековая гравюра, подаренная Олегу в день его рождения. Гравюра, которая его потрясла. Вернее, девушка с короной на голове, изображенная на ней. Он решил запечатлеть её портрет на вазе, покрытой эмалью. Чтобы ещё раз все проверить. И в то же время в душу холодным червем вползало ощущение, что он делает что-то недозволенное.

Но вот закончен обжиг, позади сушка. Уваров вынул из муфельной электропечи ещё тёплое своё творение. О, ужас! Вместо красивой девушки на него смотрела злобная безобразная старуха, которую сжигали на костре как ведьму…

Эмалированный Олег

Искусство эмали уходит в далёкое прошлое. Яркость красок, их свежесть, блеск, подобный блеску самоцветов, — всё это ещё с детства привлекало Олега Уварова. Он подолгу задерживался в музеях, ювелирных магазинах и художественных галереях у предметов, украшенных эмалью, — женских украшениях, церковной утвари, оружия. Он мечтал создавать такие же шедевры.

Мечта сбылась. Олег окончил художественное училище, стал настоящим мастером, устраивал персональные выставки. Его работы продавались на аукционах, он поддерживал дружеские отношения не только с российскими, но и с зарубежными художниками. Они и прозвали его Эмалированным Олегом.

Один из давних знакомых Уварова, Ганс Ширхель, был в России в те дни, когда Олег отмечал 40-летие. И Уваров пригласил своего немецкого коллегу на дачу, где проходило торжество. Пригласил взглянуть на живописные места юга Нижегородской области, пообщаться в неформальной обстановке.

Ширхель преподнёс ему дорогой подарок — гравюру, ориентировочно датированную XIV – XV веками. На ней была изображена девушка, по-видимому, королевской крови, с поднятой вверх и вперёд правой рукой. Она стояла на ковре, прислонившись спиной к колонне, и что-то говорила. Рядом с ней — два священника в плащах. Капюшоны скрывали их лица.

Олег так и не смог разгадать смысл изображенного художником. У него было немало картин, но эту гравюру он повесил на самом видном месте.

Стало не по себе

С того самого дня в доме Олега что-то неуловимо переменилось. В мастерской всё оставалось по-прежнему, а вот в квартире… Он не мог себе объяснить, что произошло на самом деле. Но что-то все-таки произошло. Какая-то гнетущая атмосфера непреходящей усталости и тревоги наполняла комнаты. Особенно это ощущалось, когда горел камин. Олег мог безотрывно глядеть на огонь, пожирающий дрова, и тревога становилась ещё более осязаемой.

Его мучила загадка гравюры. Но чем больше он вглядывался в неё, тем больше разрасталась тайна. Так увеличивается раковая опухоль, и её метастазы в виде странных снов проникали даже в душу Олега. Словно машина времени уносила его в далёкое прошлое, в эпоху рыцарских турниров и крестовых походов, подлости и благородства, интриг и коварства, измен и чистой родниковой любви.

Он просыпался с гудящей чугунной головой. Работа перестала приносить удовлетворение. Он думал только о гравюре, о девушке с короной. Только о ней.

Однажды ночью Олег услышал какой-то резкий удар. Он заглянул в зал. На полу с разломанной рамой валялась картина лучшего его друга, художника Геннадия Троепольского. Она висела рядом с гравюрой, подаренной Гансом Ширхелем. Это не укладывалось в голове. Крепление полотен было сверхпрочным. Оно могло выдержать груз до ста килограммов.

Тогда-то впервые Олег и задумался. Может быть, коронованная особа просто приревновала к своей соседке (на картине Троепольского «Школьница» тоже была изображена юная девушка)? Дикая мысль? Но ведь нашлись ученые мужи, которые считают, что портрет человека — это его фантом, который живёт своей собственной жизнью…

Справка

*Картины нередко выбирают и отстаивают свое место. В конце позапрошлого века в Третьяковской галерее не ужились вместе два портрета Боровиковского — красавицы Лопухиной и князя Куракина. Портрет князя сорвался со стены. Оказалось, при жизни Куракин и Лопухина терпеть не могли друг друга.