Эдгар Крейс - Разведчик Петра Великого

– Думаю, что вполне неплохая идея! Я лично за то чтобы поспать в другом месте! – согласился Николай.

Андрей Яковлевич поднял руку и призывно посмотрел на товарищей. Александр Никифорович немного подумал и тоже проголосовал «за». Николай внимательно оглядел друзей. Попытался раскусить их: это они серьёзно говорят или просто так – шутят? Но, глядя на их совершенно серьёзные лица, неожиданно рассмеялся.

– Вы бы со стороны на себя посмотрели, великие путешественники по времени! В белых рубахах и сапогах да с поднятыми руками для голосования! Красота! Из вас или римские сенаторы, или неплохие ночные привидения получатся! Или даже можете сейчас сразу претендовать на главные роли в Большом театре! Не хотите на сцену Большого? А что! Полный аншлаг в зале, публика затаила дыхание, и мы гордо стоим втроём на сцене, все в белом!

Алексей Никифорович и Андрей Яковлевич внимательно оглядели себя, затем – Николая. Посмотрели на утлые топчаны с клопами, и что-то смеяться им совсем не захотелось.

– Но в чёрных рясах да в тёмных переулках Москвы было бы значительно круче! Меньше бы отсвечивали! – продолжил улыбаться Николай.

Что-то его внезапно накрыла тоска по дому, и оттого он пытался смехом отогнать её от себя. Притронулся к небольшому кожаному мешочку, который постоянно висел у него на шее как талисман и гарант возвращения домой. Его друзья понимали его, ибо сами были с ним в одной лодке под названием «время». Они молча ждали чуда, как солдат срочной службы ждёт увольнительную в город. Пусть всего на часы, но вдохнуть призрачный воздух свободы.

Уже который раз перед Николаем с товарищами открывались ворота времени, но каждый раз на миг замирало дыхание: получится или не получится, а когда перед ними открывался другой мир, по спине пробегали мурашки от происходящего на их глазах чуда. Волшебный золотой орех был их общим талисманом. Путешественники по времени верили, что когда-то они снова вернуться в свои времена, но уже насовсем. А пока нужно было для начала помочь в Стамбуле русской дипломатической миссии. России нужен был мир с Османской империей.

Сняв с шеи мешочек, Николай вначале хотел его развязать. Достать из него золотой грецкий орех и, как обычно, провести им по стене, но передумал и задумчиво произнёс:

– А что, если попробовать касаться стены, не вынимая золотой орех из мешочка? Интересно – сработает эта чудо-машина времени?

– Попробуй проверь, если тебе так уж любопытно! Хуже всё равно не сделаешь. Думаю, что ему не хватит чувствительности, и он просто не сработает! – с явным сомнением в голосе произнёс Андрей Яковлевич.

Николай набрал полную грудь воздуха, прямо как перед прыжком в воду. Отчего-то волновался. Очень хотелось, чтобы всё получилось. Снова полезли в голову воспоминания о том времени, когда он не так уж и плохо жил в своей однокомнатной московской квартирке. Исправно ходил на службу и не думал ни о каких путешествиях по времени. Вспомнил своего начальника убойного отдела в МУРе. Печально вздохнул и наконец провёл мешочком с талисманом по ближайшей от себя стене. Прошла минута. Ничего не произошло. Николай уже стал развязывать мешочек, чтобы достать из него золотой орех, но внезапно воздух привычно задрожал, и деревянная стена в комнате начала медленно таять. Прошло ещё полминуты, и перед глазами удивлённого Николая показалась та самая его московская квартира, о которой он только что так сильно мечтал. Бывший опер чуть не вскрикнул от удивления, но постарался сдержаться. Осторожно переступил мерцающую под ногами еле уловимую границу миров. Осмотрелся. Вроде в квартире всё было, как и прежде. Даже забытая им газета лежала на столе. По дивану разбросаны носки и рубашки, которые он так и не удосужился простирать. Всё выглядело так, словно хозяин квартиры только совсем недавно впопыхах убежал на службу и вот-вот должен вскоре вернуться обратно. Растерянно обернувшись к своим друзьям, Николай слегка дрогнувшим голосом произнёс:

– Вот и мой дом, друзья! Заходите ко мне в гости!

Товарищи хоть и удивились такому совпадению событий, но не стали заставлять долго себя упрашивать и тут же пошли следом за хозяином московской квартиры, но Алексей Никифорович притормозил, стукнул себя по лбу и воскликнул:

– А наши мешки! Что, мы их этому злодею-крохобору оставим, что ли?!

Друзья быстро ретировались обратно. Похватали свои тяжёлые торбы и тут же, пока ещё держался временной переход, побежали обратно. Вскоре стена стала восстанавливаться и крепкий бетон московской многоэтажки отделил их от комнатки в далёкой польской корчме петровских времён. Там, на деревянном полу, между низкими и узкими топчанами, пропахшими по́том сотен постояльцев, остались от мешков лишь мокрые следы и больше ничего.