Алексей Резник - Стеклянная любовь. Книга вторая

Катастрофа разразилась восемь Праздничных Ночей назад или – ровно восемь лет назад, по тому летоисчислению, к которому он привык за время своей прежней земной жизни. Все произошло стремительно и беспощадно – одним «махом», чьим-то могучим и недобрым «махом»! Они сидели за празднично накрытым новогоднем столом и, казалось, никакие силы в мире никогда не смогут помешать их семейному счастью, но… сверкающая комета из чужого, неосмотрительно раскопанного Яном Шустеровичем в далеком Ираке, измерения, ударила прямо в центр праздничного стола и вдребезги разнесла маленькое семейное счастье, на поверку оказавшееся хрупким и эфемерным, как призрачная красота тонкостенной и полой внутри стеклянной елочной игрушки…

…Но это, все же, была еще не смерть во всей многогранности ее непреходящей необратимости – нынешнее состояние доктора археологии Вальберга следовало квалифицировать, как одну из форм помрачнения сознания. Чрезвычайно, разумеется, редких форм помрачнения сознания, встречающихся среди людей, как биологических индивидуумов. Причина данного тяжелого недуга находилась вне пределов человеческих пространства и времени, но, в принципе, ее следовало считать излечимой. И единственный в целом мире доктор, способный справиться с этой страшной болезнью, поразившей Яна Шустеровича, сумел определить местонахождение последнего и теперь «на всех парах» мчался к нему на помощь. Но сам Ян Шустерович пока еще не догадывался о, незримо и неслышно приближавшейся «скорой помощи»…Хотя…

…Хотя. Яну Шустеровичу неожиданно послышался в предпраздничном лесу какой-то иной, совершенно качественно новый звук, отдаленно напоминавший, как бы это ни фантастично прозвучало, звон церковного колокола, к которому, неизвестно, уже, точно – почему, должен был немедленно присоединиться хор деревенских собак, так как колокол этот звонил не где-нибудь, а – на колокольне сельского православного Храма!.. Это был настоящий земной звук, а не «призрак звука», какими был переполнен мир, в условиях которого существовал последние восемь лет Ян Шустерович.

Бывший счастливый семьянин – любимый муж и любящий отец, вздрогнул всем своим полуостекленевшим телом, любые неожиданные встряски которому были смертельно опасны, в силу хрупкости и негибкости проклятых стеклянных телесных покровов. Но душа Яна Шустеровича не остекленела, нет – она, по прежнему, была наполнена живой человеческой любовью к своей семье, безвозвратно соскользнувшей в черную бездонную пропасть… В этом месте рассуждения Яна Шустеровича, несчастного отца и мужа, натыкались или, точнее будет сказать, резко тормозили, чтобы не сорваться вслед за ухнувшей туда семьей, на краю, как раз вот этой самой черной пропасти без дна, наполненной… черт его знает, чем наполненной…

Ян Шустерович издал мучительный стон – впервые, кстати, за восемь лет стеклянного плена, и, услыхавшие, образно выражаясь, «голос души» своего бригадира рабочие, посмотрели на Яна Шустеровича в испуганном изумлении.

Заметив изменение в выражении их лиц, Вальберг поинтересовался у рабочих:

– Вы ничего сейчас не слышали особенного?!

– Бесы, как всегда, кричат на Праздник, Ян! – несколько озадаченно ответил один из рабочих по имени Владимир. – А больше, вроде, как ничего нового не слышно в нашем лесу!

Ян хотел сразу спросить: «Не слышали ли вы колокольного звона?!», но не спросил, вовремя спохватившись и, не менее вовремя вспомнив, что Владимир этот, при земной жизни своей занимавший пост секретаря парторганизации какого-то крупного завода, давно уже метит на бригадирскую должность Вальберга и, поэтому, не применет возможностью «сдать» Яна Шустеровича поролоновым бесам, если заподозрит, что Ян Вальберг каким-то непостижимым образом начал «оживать», а его стеклянная «оболочка» принялась неудержимо «таять». А Ян, ведь, действительно, начал «оживать», услышав звон православного церковного колокола, но, только, он не успел осознать этого невероятного чудесного момента – слишком кратковременным он получился, составив менее одной сотой секунды земного привычного, для Яна, времени. Но, как бы там ни было, спасительный колокольный звон услышал один лишь Ян Шустерович Вальберг…

Ян внимательно посмотрел на Владимира и твердо решил про себя, что сегодня ночью не вернется в опостылевший барак, а – отправится на поиски источника, только что прозвучавшего колокольного звона. Ян резко отвернул голову в сторону и ренегат-Владимир не успел заметить, как в глазах бригадира вспыхнула горячечным светом настоящая человеческая надежда на спасение из Стеклянного Ада…