Борис Орлов: Джокер Сталина

Сидя в удобном кресле рейсового дирижабля «Карл Маркс», следовавшего из Москвы в Женеву, Александр бездумно водил карандашом по страницам блокнота и ругался про себя последними словами.

Вспоминая весь Коминтерн и его матерей, а также их родственников из мира животных, он всё пытался понять, почему и когда он стал пробкой для затыкания дыр в чужих глупостях. Ну вот с Гитлером всё понятно. И даже пакистанско-индийскую авантюру ещё как-то можно объяснить. А вот Эфиопию – уже никак. Втрое превосходящие силы итальянцев получали от эфиопов, которые были не только меньше числом, но и совсем не имели на вооружении современных средств, включая связь и моторизованный транспорт. Потом эта Албания, якорем её в бок с присвистом в центр мирового равновесия. Тоже показательная глупость – и не только итальянцев, но и Коминтерна, который, похоже, совсем уже мышей не ловит. Артузов вон сам на себя не похож, глаза красные от недосыпу, дымит словно паровоз и, наверное, гадает, чем сегодня ему ещё товарищи из интернационала подгадят.

Только вон Судоплатов с Герладом попивают коньячок и в ус не дуют. Но с этими-то всё понятно. Головорезы. Им что в Бразилии, что на Марсе – всё едино. А вот Сашке? И плевать, что потом придётся досдавать учебные предметы, а вот кто его непосредственные дела разгребёт? Инспекции по заводам, конфликтная комиссия при Академии Наук СССР, которая с недавних пор разбирает все кляузы учёных друг на друга. Кстати, совсем недавно Ландау [9] Исторический факт. Великий физик Ландау и биолог Вавилов были матёрыми кляузниками и не стеснялись подставлять своих научных оппонентов под преследования НКВД. разродился пятью свежими доносами на соперников, а товарищ Вавилов – аж восемью.

Также на неопределённый срок подвисла вся история с Ленинской коммунистической школой, которая по аналогии с Технической школой будет готовить управленческие кадры, начиная обучение подростков с двенадцати лет.

Сфокусировав взгляд на блокноте, Александр покачал головой. На белом листе бумаги во всю пасть щерился «Чужой», как он выглядел на набросках Ганса Гигера – с лаково-блестящими латами, вытянутой пастью и жутковатого вида шипованным хвостом. И только звезда на лбу, по какой-то прихоти художника украсившая чудовище, и два ромба на плечевом щитке радовали глаз задорной шизофренией.

«Да, рисуночек-то по Фрейду», – он покачал головой и перелистнул страницу.

Нижегородский автомобильный завод имени Молотова, на который передали заказ по выпуску КБМ, совершенно не справляется с заданием и гонит такой брак, что минимум половину продукции военприёмка отправляет назад в цеха. Ну, тут взялись помочь Лаврентий Павлович и Киров, тоже желавшие заполучить в свои военизированные части мощные и подвижные машины. Ещё бы заинтересовать Берию проблемами на «Красном Путиловце», бесконечно срывающем план по выпуску новых танков… Александр снова вздохнул и начал новый набросок.

Хорошо хоть, что дела идут плохо не везде. Конрад Цузе совместно с группой немецких и советских товарищей уже испытал первую ламповую вычислительную машину – по сути, огромный калькулятор, и опытные модели уже разошлись по научным институтам, словно капля краски в бассейне воды. Но, как утверждали специалисты, за внедрением в производство дело не встанет, так как стержневые лампы и прочие узлы уже массово выпускаются на совместном заводе «Красный Сименс», а сборку планируют передать на новый завод в Казани.

Александр посмотрел в окно, где медленно проплывали Альпы.

«Эх, сейчас бы на лыжи да прокатиться с хорошей горки!» – тоскливо подумал он и парой штрихов закончил оскалившуюся рожу хищника, глядевшую прямо вперёд.

– Это где же такие страхолюдины обитают? – хмыкнул из-за плеча Судоплатов.

– Герр Шрайбер, вы же знаете, что самые страшные чудовища живут в человеческой душе, – Александр улыбнулся. – Я смотрю, вы с господином Мольтке наладили контакт?

– Так знакомы были уже, хоть и шапочно, – Судоплатов, говоривший на немецком довольно правильно, но через силу, улыбнулся в ответ и посторонился, давая пройти стройной белокурой красавице-стюардессе «Дерулюфт», которая несла зелёный чай, специально заваренный для господина Джексона – под такой фамилией Белов отправился в далёкий путь.

Ставя на столик чайник, она бросила взгляд на блокнот и, инстинктивно дернувшись, расплескала чай на ноги Александра, отчего тот, в тесноте обзорной палубы не имея никакой возможности уклониться, только тихо зашипел, переживая попадание кипятка на колени.