Ерофим Сысоев - Повесть без названия

…Фрикции опускаю.

Когда мы снова уселись за стол в кухне, лица у нас горели.

– Я тебе очень нравлюсь? – просто и радостно спросила студенточка, поведя расширенными зрачками.

Я поперхнулся.

– Подожди… – моя новая дама возвела очи к потолку. – Я тебе сейчас почитаю…

Она поднялась со стула, сложила руки в замок под высоко вздымающейся грудью, глубоко вдохнула и начала, немного подвывая и покачиваясь:

Разлет померанцевой ветки

И горечь нагая листа,

Назойливый запах соседки,

Вместилища льда пустота…

– Классно! – перебил я. – Это твои?.. А «вместилище льда»… это холодильник?

Лицо ее слегка вытянулось.

– Прости… – тут же поправился я. – Это я сам с собой. Знаешь… нарушения кровоснабжения. Со мной бывает иногда – от нагрузки…

Она ласково улыбнулась.

– Жаль… Я хотела… – Она потупилась. – Я хотела еще…

Пищит айфон: смс-ка, и не одна. У меня дедлайн по заметке в журнал пацифистов через неделю, а написано всего только семь страниц, и те не вычитаны. Название статьи – «Социодинамика британских бомбардировок Рейнско-Рурской области в 1940—1944 годах». Кто это будет читать?! Неудивительно, что я так туплю и злоупотребляю текилой.

Кстати, у истории с гумилёвской лекцией есть продолжение. Цыпин после нее с неделю был не в себе от пассионарности и этногенеза, а потом вдруг выиграл гринкарту в Штаты и тут же открыл визу. Филфаковская студенточка выскочила замуж и тоже отправилась за рубеж. У нее к этому времени было пятимесячное пузико, а в нём девочка – если верить ультразвуку.

Цыпин в Америке собирался возить различные грузы и вообще не вылезал из автошколы: права на грузовик с прицепом были уже у него считай что в кармане. Старый цыпинский «москвич» я получил даром. Он всё еще ездит, только мотор жрет немеряно масла, надо менять кольца. Кстати, и ключ от Цыпинской комнаты тогда тоже достался мне. Жизнь, как говорится, налаживалась…

…В Штутгарте простояли не менее часа. Вагонная скученность уже давала себя знать: дамы говорили друг другу колкости, курящие мужчины пытались пробраться в клозет без билета, чтоб подымить там всласть и в покое, у немецких офицеров лица всё больше деревенели. Что-то не так оказалось и с принесенным фон Бюрингом молоком: ближе к вечеру в туалет уже стояла очередь, а Ильич едва успевал выписывать всё новые и новые билетики на немецкую территорию. Но так или иначе треть пути по немецкой земле осталась позади, во Франкфурте планировалась ночевка в покое, в тупике, как это было в Зингене, и за следующие сутки пути Швеция должна была стать наконец вполне осязаемой…

…Иногда остро хочется чего-нибудь позитивного. Можно, наверное, попить зверобоя или хотя бы сдать анализы на серотонин, но всё это стоит теперь денег, которым, конечно, всегда находится лучшее применение. Так и живем в тревогах и скорби, как мушки или подводные рыбы из океана, из глубины… Там темно и сыро, и только тина и ил. Тина и ил…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

«Все мои уточки плавают по озеру…»

Гражданский проспект в Ленинграде и неформальное название прилегающих к нему кварталов.