– Лучше бы он оставался в своём храме! – прохрипел Коуолли.
– О чём можно говорить со жрецом, который скоро перестанет приносить в жертву даже бабочек и колибри! – воскликнул Азтлан и с укором взглянул на Текалотля.
– Ты считаешь, что в этом виноват я? – поджав губы, спросил Текалотль.
– Не ты виноват, Текалотль. Не ты… – произнёс Азтлан и перевёл взгляд на Китлалполь.
Олонтетль спустился с пирамиды и, заметив хмурые лица жрецов и Текалотля, поинтересовался:
– Что-то произошло?
– Олонтетль, ты можешь проводить Китлалполь до дома? – попросил Текалотль. – Мне надо срочно идти к Чимолли.
– Я провожу Китлалполь. Я смогу её защитить. Ведь я совсем недавно был воином, – похвастал Олонтетль.
– Лучше бы ты им и оставался, – едва слышно произнёс Коуолли.
– Я не расслышал. Ты что-то сказал, Коуолли? – спросил Олонтетль.
– Я просто про себя рассуждаю: хорошо ли будет, если люди увидят юного жреца, сопровождающего молодую супругу наместника, – выкрутился Коуолли.
– Тебя посещают дурные мысли, Коуолли! – обиженно произнёс Олонтетль.
– Ступай, Олонтетль, если тебя об этом просит сам Текалотль, – сказал Кипактли.
– Что ж, Китлалполь, пойдём! – позвал супругу наместника Олонтетль.
Китлалполь с тревогой посмотрела на супруга и направилась домой. Олонтетль пошёл следом за ней.
Немного постояв и посмотрев им вслед, три жреца и наместник правителя ацтеков направились к дому старшего жреца Заоблачного города Чимолли.
Путь Китлалполь и Олонтетля пролегал мимо городского рынка. Как и все женщины Заоблачного города, Китлалполь любила побродить по шумному рынку. Ей нравилось слушать зазывные крики торговцев одеждой, золотыми украшениями, безделушками и разнообразными продуктами: тыквами, маисовыми лепёшками, рыбой, мясом собак, сусликов и индеек. На прилавках стояли кувшины с пульке – перебродившим соком агавы, а также с пенящимся напитком из какао, приправленным перцем, мёдом и специями.
Однако сегодня Китлалполь было не до прогулок среди торговых рядов. Она переживала за мужа, сердцем чувствуя опасность, исходившую от Чимолли. Китлалполь понимала, что приглашение Текалотля к старшему жрецу не сулило ничего хорошего. Она гнала от себя плохие мысли.
Китлалполь не смотрела в сторону рынка и сопровождавшего её Олонтетля до той поры, пока не послышались истошные крики и грохот. Гомон, доносившийся с рынка, сменился улюлюканьем и восторженными воплями. Китлалполь с Олонтетлем уже прошли рынок и свернули на узкую улочку, ведущую к её дому, когда позади них послышались вопли и топот. Мимо Китлалполь и Олонтетля пронёсся и свернул в один из проулков худощавый юноша в набедренной повязке и с кожаным ошейником на шее. За ним гнался невысокий человек в красном плаще. В руке он держал обсидиановый нож. Поравнявшись с Китлалполь и Олонтетлем, преследователь юноши остановился и, тяжело отдуваясь, спросил:
– Куда он побежал?
Китлалполь присмотрелась к человеку в красном плаще. У него был низкий лоб, маленькие бегающие глаза и мясистый нос.
– Ты о ком спрашиваешь? – поинтересовался Олонтетль.
– О своём рабе. Его зовут Мекатли. Не пробегал ли он мимо? Куда он скрылся? – допытывался человек в красном плаще.
– Мимо нас пробежал юноша. Он не называл своего имени, – ответил жрец.
– На нём был ошейник?
– Он так быстро бежал, что я не заметил на нём ошейника, – сказал жрец.
– Так куда он побежал? – вытирая пот со лба, снова спросил человек в красном плаще. – К сожалению, я не так быстро бегаю, чтобы поймать этого длинноногого молодого негодяя.
– Ты же знаешь, что тот, кто поможет хозяину сбежавшего с рынка раба поймать его, сам станет рабом. Ищи и лови его сам, – посоветовал Олонтетль.
– Мне надо обязательно вернуть этого бездельника. Никто не узнает, что ты скажешь мне про него. Ведь кроме нас на улице никого нет. Сейчас весь народ на рынке, – сказал хозяин раба и указал рукой на пустынную улицу, вдоль которой стояли дома с белыми стенами без окон.
В Заоблачном городе окна жилых строений выходили не на улицу, а во двор.
– Да, сейчас многие жители Миштлиалтепетля на рынке. Наверно все они обсуждают побег от тебя ловкого раба и веселятся от души, – предположил Олонтетль.
– Не смейся надо мной! – прохрипел преследователь раба, и у него от негодования задёргалась правая щека.
– Я не смеюсь, – произнёс Олонтетль.
– Он свернул в ближний проулок? Да? – вопрошал хозяин раба.
Читать дальше