Яков Нерсесов - «СВЕТ и ТЕНИ» Спасителя Отечества М. И. Кутузова. Часть 2

На большее Кутузов рассчитывать не мог!

С одной стороны , Александр I, узнав от Кутузова, что донесение Орлова о численном превосходстве Великой армии «несколько преувеличенно», наложил свое царское вето на казаков князя Д. И. Лобанова-Ростовского и пехоту генерала А. А. Клеймихеля, которые могли бы прикрыть Санкт-Петербург. Причем, известие о царском решении Кутузов получил не по дате отправления, как, это обычно упоминается в исторической литературе ( 24 августа, т.е. до Бородинской битвы ), а уже после нее ( 30 августа ), когда он, в свою очередь, уже отрапортовал о том, что случилось под Бородино.

С другой стороны , получившие от 20 августа от Михаила Илларионовича, Тормасов (3-я Западная или Обсервационная армия) и Чичагов (Дунайская армия) приказ сильно воздействовать на фланги неприятеля ( оттягивать на себя его силы ) с его выполнением не спешили. Первого из-за того, что «донесение Орлова несколько преувеличено» , уже «придержал» сам государь, а второй не ответил, поскольку ждал распоряжения от… Александра I. За день до Бородина Кутузов получил предписание императора, запрещающее перемещать армию Чичагова.

… Между прочим , «старый лис севера», очевидно, интуитивно предчувствовал «расклад» сил и накануне Бородино (по мемуарам адъютанта Барклая В. И. Левенштерна) емко и доходчиво констатировал: «Французы переломают над нами свои зубы, но жаль, что разбивши их, нам нечем будет доколачивать»…

Таким образом, логика событий и остающееся численное неравенство сил, в первую очередь, в регулярных обстрелянных войсках, вынуждали «премудрого пескаря» Кутузова продолжить избранную Барклаем тактику отступления к заранее выбранной выгодной позиции, где можно было бы, заблаговременно заняв оборонительное положение, решиться на первое столкновение главных сил сторон.

Тем более, что у него и у Бонапарта были свои цели.

Последний рассчитывал, что выиграв сражение, он откроет ворота в Москву и понудит царя к выгодному для себя миру. Михаил Илларионович прекрасно понимал, что Наполеон рвется в Москву и отнюдь не исключал, что Москву придется сдать, сберегая армию до прибытия резервов и столь ожидаемой им помощи с флангов от 3-й Резервной и Дунайской армий. Более того, при любом исходе «генерального» сражения, ему все равно пришлось бы отходить дальше к Москве: у него не было сил для контрнаступления сразу после этой битвы. Не потому ли согласно воспоминаниям его адъютанта А. Б. Голицына, Кутузов на все рассуждения, куда идти, если придется отступать после сражения, отвечал: «… пусть идет (Наполеон – Я.Н.) на Москву».

Только 22 августа (3 сентября) и лишь в 110 верстах (125 км) от Москвы, когда силы сторон почти сравнялись, близ села Бородино обе русские армии наконец остановились.

… Кстати сказать , не исключено, что Кутузов уже знал о наличии пристойной для русской армии позиции под Бородином и даже направил по войскам циркуляр на сосредоточение именно там, но при этом все еще раздумывал по поводу Колоцкой диспозиции. И все же, он передумал, написав Ростопчину, что «позиция у монастыря хоть и хороша, но слишком велика для нашей армии и могла бы ослабить один (правый) фланг». В результате весь мир узнал о Бородинской , а не Колоцкой битве, поскольку Михаил Илларионович счел, что Бородино с его местоположением представит ему более выгод…

Именно здесь разыграется одно из крупнейших в русской истории сражений, сыгравшее столь важную роль в исходе войны. Если в России оно известно, как Бородинское сражение и одно из знаковых событий в российской истории, то во Франции его называют la Bataille de la Moskova (или Moscowa) («битва под Москвой» или «Москворецкая битва», но отнюдь не Московская битва , как, порой, переводят это – с французского ).

… Между прочим , повторюсь, что если для России Бородино – это судьбоносное сражение – в котором решалось: устоит ли армия или, защищать великую державу будет некому , то для зарубежных исследователей оно осталось в тени ,по крайней мере, по сравнению с другими судьбоносными битвами Наполеона – Риволи и Маренго, Аустерлицем и Йеной, Фридляндом и Ваграмом, Лейпцигом и, конечно, Ватерлоо. Его считают очередной победой Наполеона , но не приведшей к решительным результатам . Как известно, нечто похожее с Наполеоном уже случалось и ранее, например, при Прейсиш-Эйлау или Ваграмом, где он тоже понес огромные потери, но войны, все же, выигрывал. И тогда и потом мало кто за рубежом смог заметить, какой надлом произошел в наполеоновской армии, когда ее солдатам и офицерам стало понятно, что все их жертвы в bataille de Moskova… напрасны…