Евгений Бенилов - Тысяча девятьсот восемьдесят пятый

Костоглодов собрал со стола свои бумажки и вышел.

Головы ученых синхронно повернулись в сторону сидевших на отшибе Эрика и Ляльки. Сергеев встал и простер в их направлении обвиняющий перст: «Из-за таких, как ты, Иванов, — голубые глаза его фанатически сверкали, тускло-русые волосы слиплись неопрятными космами, — в народе крепчает антиголландизм!» «Точно!» — подтвердил сергеевский аспирант Карапузов, молодой человек без примет. Лялька сжала эрикову руку, но он этого не заметил. «А из-за таких, как ты, Сергеев, в народе крепчает нидерландизм.» Крамольное слово рухнуло на пол, как бетонная плита, и все, кроме Ляльки, Эрика и Сергеева, опустили глаза. Несколько мгновений двое последних жгли друг друга взорами, потом Лялька потянула Эрика за руку и вывела из комнаты. «Ну, нельзя же так, Эричка … — сказала она, — В КПГ ведь заберут!» Кровь била Эрику в виски семипудовыми кувалдами. «А если даже и не заберут, то все равно себе дороже — от стресса в сорок лет инфаркт получишь. — она остановилась и погладила его по плечу, а потом взъерошила волосы, — У тебя ведь каждый день, как последняя битва!… Уж лучше б ты самбо своим заниматься продолжал — там пары бы и спускал!» — лялькины прикосновения оказывали на Эрика успокаивающее действие. Он с благодарностью посмотрел на нее: «Можно, я у тебя посижу, пока эти свалят? — (до конца рабочего дня оставалось минут десять), — Или тебе работать надо?» Пульс Эрика постепенно замедлялся. «Конечно, посиди … у меня как раз в комнате никого: Кузьмина больна, а Георгий Сергеич со своей группой в командировке.»

Они прошли по коридору — Лялька отперла дверь с табличкой 232а, за которой открылась большая комната, загроможденная до потолка приборами. «Твои соседи — они как, ничего?» — спросил Эрик, пока они пробирались в Лялькин закут; «Нормальные. — ответила Лялька, — Как говорится, общий враг сплачивает. — она имела в виду членкора Муддинова. — А как получилось, что ты с этими в одной комнате сидишь? Они ж из другой лаборатории.» «Черт его знает … Макаров давно обещал к своим пересадить, да все как-то не получается.» Лялькин стол стоял за ширмой в дальнем углу комнаты. Эрик сел на стул, расположенный сбоку от стола, и положил измятый лист с вычислениями на колени. «Кофе хочешь?» — «Кофе или желудин?» — «Кофе.» — «Хочу.» Лялька вытащила из-под стола допотопную электрическую плитку и воткнула в розетку, потом достала из ящика стола коробку с кофе. «Откуда у тебя?» — «Любовник на прощальное свидание подарил.» Эрик заглянул в коробку — кофе еле-еле покрывал дно. «Проверяешь, давно ли у меня был любовник? — догадалась Лялька, высыпая в джезву остаток кофе, — А, может, это не последний подарил, а предпоследний?» — она вышла за ширму, чтобы набрать воды. «Если бы предпоследний — то кофе бы уже кончился.» — «А, может, я любовников меняю, как перчатки?» Вернувшись, Лялька поставила джезву на плитку, села на стул и улыбнулась. «Как кофейные коробки.» — поправил Эрик, и они рассмеялись.

«Как протекает великая война с Иваном Ильичом?» — спросила Лялька. «Сегодня утром он хотел проверить у меня карманы, — отвечал Эрик, — а я ему сказал, что только в присутствии замдиректора по режиму.» «А он что?» — «А он ничего … ты что, не знаешь, что Волгин раньше одиннадцати не появляется?» Лялька осуждающе поджала губы: «Зря ты, Эрька, на рожон лезешь … разозлишь Волгина — худо тебе придется!» «Они меня не поймают. — спокойно отвечал Эрик, — И потом Иван Ильич только через день работает, а его сменщица — нормальная тетка.» «Нормальных вахтеров не бывает!» — по голосу Ляльки было слышно, что она осталась при своем мнении.

«Ты сейчас чем в смысле науки занимаешься?» — сменил тему Эрик. «Чем всегда — муддевиной. — кисло сказала Лялька, рефлекторно посмотрев на видеотон на своем столе, — Проверяю численно последнее муддиновское озарение.» «Ты ж говорила, Зачепин просил что-то посчитать.» — «Просил.» — «И что?» — «Пока ничего.» Лялька не любила говорить о незаконченной работе. «Зачепин — человек толковый, с ним можно иметь дело.» — заметил Эрик; «Ты это членмуду объясни — он же ревнивый, как вожак павианьего стада!» «Нет в жизни счастья.» — согласился Эрик, и они сокрушенно покачали головами.

«Хочешь задачку? — оживилась Лялька, — Докажи, что …» — она вытащила лист бумаги и начала писать.

«А пси удовлетворяет …»

«Ты откуда это неравенство взяла? — подозрительно спросил Эрик, — Опять членмудов сын кандидатскую одолеть не может?»; «Да нет, из зачепинской деятельности вылезло.» Эрик задумался. «Попробуй свести к вариационной задаче.» — «Это как?» — «А вот так.» Он придвинул к себе лист и приписал под лялькиным неравенством четыре строчки. «И что?» Он добавил еще строчку. «А ты сечешь … — восхитилась Лялька, — Спасибо.» «Кофе шипит.» — сказал Эрик, и она сняла закипавшую джезву с плитки: «Считай, что отработал ты свой кофе.» Они рассмеялись.