Роман Соловьев - Зона-69

– Из столицы, – зачем-то соврал я.

– Из самого Санкт-Петербурга? – удивилась незнакомка. – А что у вас за дела в нашем городке?

Мы изумленно переглянулись.

– Это коммерческая тайна, – широко улыбнулся Кол.– Простите, как нам выйти с территории завода?

Незнакомка молча показала на желтую кирпичную сторожку и пока мы шли, я прямо спиной чувствовал, что она буравит нас взглядом.

Пройдя проходную, мимо полусонного дедушки в овчинном полушубке, мы действительно оказались на широкой городской улице.

Я обомлел, увидев небольшие двух и трехэтажные домики, напоминающие хрущовки, но больше всего меня поразили вывески:

«Цирюльня», « Гастрономъ», « Оружейный Дом Злыднева». По дороге ездили странные машины, напоминающие старые « Зисы» и « Москвичи». Прохожие были одеты как-то серо и неприметно, и многие странно озирались на нас. Я заметил, что даже молодые девушки нарядились в длинные старомодные пальто, полушубки и вязанные шапочки-беретки.

– Похоже сегодня в нашем мухосранске послевоенное кино снимают, – усмехнулся Кол.

– Я ни хера не понимаю, Сань… Артель… улица эта странная, – я показал на старинный пузатый трамвай, проехавший вдалеке по кольцу.

Мы подошли к лотку с газетами. Сверху над лотком бережно натянули брезентовый полог. Мальчишка в моряцком черном бушлате хитро подмигнул нам:

– Иностранцы?

– С чего ты взял?

– Шмотки у вас импортные. Вы с Прибалтики?

Я мельком взглянул на витрину с названиями газет: « Самодержавец»,

«Колоколъ», « Монархистъ», « Глас народа».

На всякий случай я пригляделся к числам выпуска: на всех стояло сегодняшнее число « 26.02. 20.»

– Газетку хотите купить? – усмехнулся малец.

– Слушай, пацан. Хватит прикалываться! – нахмурился Кол.– Признавайся, где тут у вас стоит скрытая камера? Программа « Розыгрыш» в город приехала?

Мальчик удивленно посмотрел на нас и кивнул на тротуар.

Я обернулся и толкнул напарника в плечо: к нам быстро приближались два настоящих жандарма.

В голопузом детстве меня частенько оставляли дома с дедушкой. На все мои требования включить по телевизору мультики, полуглухой дед Степан совершенно не реагировал. Он любил смотреть футбольные матчи или старые фильмы о войне или дореволюционной России. В моей памяти почему-то навсегда отпечатался эпизод из какого-то старинного кино, где здоровенный пучеглазый жандарм в папахе и шинели, с лицо закрученными рыжими усами, бережно нес за шкирку в участок двоих субтильных шпионов.

Именно такой русский богатырь-жандарм, пышущий здоровьем, медленно подходил сейчас к нам неторопливой медвежьей походкой. Его напарник семенил сзади, маленький и невзрачный, он едва достигал гиганту до груди, и я почему-то подумал, что коллеги наверняка называют их «Штепсель и Тарапулька».

Богатырь окинул нас глубокомысленным взглядом и пробубнил:

– Ефрейтор Пантелеев. А позвольте, господа хорошие, взглянуть на ваши документики?

Кол чуть не прыснул от смеха, но все же медленно достал из кармана водительское удостоверение и протянул жандарму. Я вспомнил, что у меня с собой сейчас не было абсолютно ни каких документов.

Представитель власти покрутил водительские права в огромных ручищах, несколько раз перевернул и даже понюхал.

– Пойдемте с нами, мои хорошие… – здоровяк кивнул на желтое двухэтажное здание на углу улицы.

– Мужики, заканчивайте свой цирк, – усмехнулся Санек, – мы вообще-то на работе.

– Ступай, тебе сказали! – взвизгнул мелкий жандарм, – не перечь представителям власти!

Мы пожали плечами и поплелись вслед за богатырем. Сзади настороженно брел мелкий сопровождающий, насвистывая что-то под нос.

Я на секунду подумал, если бы не странные автомобили на улицах, можно было действительно подумать, что мы попали в дореволюционную Россию. Мимо проходили две девушки в строгих суконных шинелях, с блестящими медными пуговицами, они вылупились на нас, как на заморскую диковинку.

– Сокол, я тут одну хохму вспомнил, – улыбнулся Кол, – пару дней назад в Сети прочитал. В Екатеринбурге открыли новый вид экстремального туризма. Ты подписываешь договор, платишь бабки, а после тебя ведут в участок, допрашивают, прессуют… конечно, в пределах разумного. Просят подписать признание, а после этого везут в лес и заставляют копать яму под оружейными стволами…

– Читаешь всякую хрень…

– Да я к тому, а не попали ли и мы под такой замес… нет у тебя случайно богатых недоброжелателей, устроивших весь этот спектакль?