Сергей Кулагин - Абсурд. Сборник рассказов

– Ты парень или девка? – прорычал Люций.

– Фу, как грубо, – заявило человеческое существо, и в лицо кровососа брызнула струя едкого перечного газа.

– А-А-А!!! – закричал Люций, закрыл руками глаза, и упал на колени.

– Ну, что, выяснил? – не сдерживая свой звонкий смех, спросил Викентий.

– Садисты проклятые! Нелюди! Что б вас черти разодрали!.. Всё! Уезжаю! Прямо сейчас уезжаю! В деревню! В самую глухую деревню, где нет дорог и электричества! Где люди до сих пор топят печи дровами и молятся двумя перстами!

Люций обратился в летучую мышь, и полетел по направлению железнодорожного вокзала. Викентий проводил его взглядом и, переведя внимание на тусклый экран своего телефона, горестно промолвил:

– Да уж. А жить-то и в правду становится тяжелее.

Индикатор заряда батареи показывал один процент.

Рисунок Юлии Ростовцевой

Жили-были Иван-дурак да жена его, Василиса Прекрасная, на краю леса дремучего. И решил Иван этот дремучий лес цифровизировать, чтобы всякое лесное зверье могло в онлайн выйти и селфи сделать. Взял рассаду селфи-палок, уложил в корзину и пошёл в лес. Идёт, ищет место повсходистее. А посреди леса низинка была, где всегда после дождей лужа образовывалась. Думает Иван: пойду к этой луже, там посажу рассаду.

Пришёл, глядь – а вместо лужи целое озеро! Решил он дать озеру название – Эпатаж, от слова «эмпатия». Посадил он рассаду, и вырос целый лес селфи-палок. И набежало к этим селфи-палкам селфи-зверьё, зашумел лес от селфи-мычания этого селфи-зверья.

Испугался Иван, что пришёл без фоторужья лес оцифровывать, потому что опасно в нём стало, того и гляди селфи-звери нападут да цифровую подпись подделают – тут и конец настанет его уникальности! А как без уникальности прожить? Решил домой идти побыстрее, да прежде селфи-палок на рассаду набрать надо было, чтобы другие части леса оцифровывать. Срезал одну, в корзинку положил. И тут из зарослей Лесник выходит, хвать эту срезанную селфи-палку и Ивану по голове – шмяк!

– Ты что, против цифровизации, что ли? – завопил Иван.

– Нет, я за цифровую законность. В оцифрованном лесу только лежачий валежник можно собирать, а это стоячие селфи-палки, их нельзя брать!

Осерчал тут Иван и плюнул в Лесника своим коронным вирусом. Того аж заколдобило, и он убежал в заросли, делать перезагрузку. Перезагрузился, да только при загрузке мультизагрузчик сбойнул, и вместо Лесника появился Сказочник. А тот про цифровизацию ничего не знает, по своей отсталости. Видит, Иван палки какие-то сажает, и решил его уму-разуму поучить. Говорит:

– Уж лучше б ты коноплю посадил! Хоть какой-то прок был бы.

– Коноплю сам сажай! – отвечает Иван. – А мне недосуг, я короноплю сажаю.

– Твоя коронопля – ниже короноплинтуса! У тебя короновиндоус не загрузится, ты не в ту сказку попал! – засмеялся Сказочник.

– Смейся, паяц! – вскричал Иван и затолкал короноплюшку в смешливый рот Сказочника. Сказочника заколдобило, он пошёл на перезагрузку, и загрузилась оболочка Метасказочника.

Метасказочника пронесло, и он доверху закидал озеро Эпатажа абсурдом. Взял Иван метлу, которую Баба-Яга на бережку оставила, и начал сметать смыслы в кучу. Но потом вспомнил, что Баба Яга будет против, и забросил метлу в озеро.

– А была ли метла? – громко спросил кто-то из глубины озера.

– Хватит умничать, мокрое место, – ответил Иван. – Спроси у Клима Самгина, а мне недосуг. Я сейчас уху буду из смыслов варить, Метасказочника буду угощать.

Тут Метасказочника опять пронесло, и он сказал:

– Валик-джан, я тебе один умный вещь скажу, но только ты не обижайся: ты и она не две пары в сапоге, поэтому Бабу-ягу со стороны брать не будем – воспитаем в своём коллективе. Дело не в дороге, которую мы выбираем: то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу. А то я тебе сверну шею и голову и скажу, шо так и було! И шо я в тебя такой влюблённый, а?

– Брысь, мудрое отродье! – говорит Иван. Он понял, что Метасказочник вошёл в режим случайной выборки из базы данных бородатых анекдотов.

– Положение безвыходное! – сказал сам себе Иван в сердцах

– Безвыходных положений нет! – сказала Камасутра, с которой Иван занимался баклушами по вечерам, когда Василисы не было дома. – Потому что выход – это вход, если посмотреть с другой стороны.