Владимир Марков-Бабкин - Император мира

Князь вздохнул и, последовав примеру принца, поднял свой бинокль и также принялся следить за приближением первой колонны войск Русского экспедиционного корпуса. Русская бригада покидала негостеприимную Францию, и оставалось лишь надеяться на то, что Италия станет для них более гостеприимной. В том числе и для этого государь император направил его сюда с миссией. В том числе, но не только для этого. Такова уж международная политика.

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.

ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».

15 (28) мая 1917 года

– Итак, Ленин в Париже.

– Точно так, ваше величество. Владимир Ульянов, партийный псевдоним «Ленин», прибыл вчера вечером на Лионский вокзал Парижа. Вместе с ним прибыла группа социалистов из Швейцарии. Большая часть из них – русские политические эмигранты.

– Дальше.

Министр иностранных дел раскрыл папку и сообщил подробности:

– Группа прибыла в особом вагоне. Состав группы уточняем. Согласно донесениям из Парижа, господин Ульянов прямо на вокзале выступил перед толпой с речью.

– С броневика?

Свербеев удивленно на меня поднял взгляд.

– Простите, государь?

– Ленин с броневика выступал?

Министр слегка растерянно взглянул в свои бумаги.

– Прошу простить, ваше величество, но у меня на сей счет нет информации. У вас есть дополнительные сведения от военной разведки?

Я счел лучшим проигнорировать вопрос, благо имею такую возможность.

– О чем говорил господин Ульянов перед собравшимися?

Свербеев, приняв за должное мой встречный вопрос, ответил:

– Подробностей речи мы не имеем. Можем лишь опираться на сообщения парижских газет по этому поводу, которые описывают встречу лишь в самых общих фразах.

– Толпа большая была? Специально пришли встречать прибывших?

– Точных сведений у меня нет, ваше величество. Смею предположить, что большую часть толпы составляли праздные зеваки, коих так много сейчас в Париже слоняется без дела. Во всяком случае, об организованной встрече не сообщалось.

– Вот это и плохо, Сергей Николаевич. Очень плохо. Что МИД, что военная разведка просто проспали, и сам этот вагон пломбированный, и его движение, и прибытие группы революционеров в Париж, и само выступление, равно как и дальнейшие действия этих, прости господи, товарищей. Это никуда не годится!

Свербеев только и переспросил, уже окончательно сбитый с толку:

– Пломбированный вагон?

– Я не удивлюсь ни пломбированному вагону, ни броневику, – отрезал я. – Равно как не удивляюсь тому, что МИД и разведка проморгали все это дело.

Впрочем, я и сам хорош, чего тут на него наезжать. Расслабился, что Ленин со товарищи в Швейцарии и что революционная братва Бургундии и Прованса закрыла швейцарскую границу. Но тут, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет – пропустили своих единомышленников в Париж. Может, потому и пропустили, чтобы те подальше были и у них самих не остались бузить, уж слишком амбициозные и активные товарищи рвались из Женевы в столицу французской революции.

Тем временем глава МИДа что-то мне пытался объяснить по поводу того, что официальная русская миссия во главе с Мостовским уже несколько дней как покинула Париж и что российское внешнеполитическое ведомство может получить информацию лишь через вторые-третьи руки, такие как посольства нейтральных государств, представители международных газет, работающие во французской столице, а также от некоторых агентов графа Игнатьева, которые остались в Париже и работают на нелегальном положении.

– В общем, так, – прервал я министра, – с этого момента уделять особое внимание прибывшей группе революционеров, а в особенности господину Ульянову. Я не удивлюсь, что он быстро окажется на самой вершине их мятежного Олимпа. Посему все, что он говорит, кому говорит, что пишет, все статьи за его подписью – в общем, все это должно пристально анализироваться и изучаться. Раз уж проморгали целый вагон, проехавший всю бурлящую Францию, давайте хоть держать руку на пульсе происходящего.

Свербеев поклонился, но счел возможным вставить свои пять копеек:

– Да, государь, но позволю себе заметить, что господин Ульянов прибыл, что называется, к шапочному разбору, поскольку все ключевые посты уже заняты французскими революционерами и прочими ренегатами прежнего режима. Так что очень сомнительно, что прибывшим из Швейцарии достанутся какие-то влиятельные посты в так называемом Правительстве народной обороны.