Чель Э. Генберг - Опасные странствования. Исторический авантюрный роман

Когда он вернулся домой, он навестил поэтому своего соседа – Йохена Брандта в Стура-Горда. Он тоже был голландцем и принадлежал к большой голландской колонии, обитавшей в округе. Но самым важным был тот факт, что он был морским офицером, сперва в британском флоте, а затем в шведском, где он был ранен и навсегда списан на берег в ранге капитана корабля.

Йохен пользовался дурной славой среди своих соседей, но Дагвинд ладил с ним. У Брандта юноша быстро научился большинству из того, что Йохен Брандт знал о военном деле на море, и когда его пригласили в месячный рейс на судне, ему удалось – во многом благодаря своей упертости – убедить отца и мать, что это было ему необходимо. Тогда ему было шестнадцать лет.

Месяц в море вылился в пятьдесят дней. Но когда Дагвинд вернулся, он чувствовал себя настоящим морским волком и знал теперь, кем он хочет стать.

Но в молодости планы меняются. Еще во время своей учебы у Брандта он познакомился с аптекарем и практикующим врачом Ладеманном в Нюлёсе. Это был похожий на черта человек с трубкой в зубах, который взял Дагвинда под свое крыло. Любопытный парень узнал все, что знал Ладеманн о болезнях и лекарствах, о том, как надо лечить раны и сращивать сломанные кости. Дагвинду Мартинссону это показалось даже интереснее, чем морское дело.

– Это говорит о том, что ты толковый парень, – сказал ему Ладеманн. – В конечном счете важнее латать народ, нежели гробить его на поле брани.

Дагвинд записывал все, что узнавал, в тетрадь в черной обложке. Ладеманн порой забавлял себя тем, что задавал ему самые трудные вопросы, но юноша всегда давал на них правильные ответы.

– Ты мог бы уже перенять мою практику, – сказал доктор. – Но ты этого не сделаешь, потому как таким, как ты, это не пойдет на пользу.

Чуть позже тем летом в Нюлёсе приехал один из друзей Ладеманна. Это был лекарь Петер á Налдвик из Амстердама, соблазненный перспективой стать городским врачом в Гётеборге, строительство которого планировалось. Ладеманн представил Дагвинда вновь прибывшему доктору, и они стали без проблем общаться, потому что юноша на тот момент говорил по-голландски столь же хорошо, как и по-шведски.

Неприятности начались для Налдвика почти сразу по приезде. Как иностранец и недавно приехавший, он не мог работать в Швеции как заблагорассудится. И никакой роли не играл тот факт, что его пригласили сюда правители города. Он должен был ждать, пока Гётеборг не появится на отведенном для него месте. Но пока что города, в котором он мог бы быть городским врачом, не существовало.

Когда Дагвинд узнал, что Петер á Налдвик может лечить животных ничуть не хуже, чем людей, он решил помогать ему. В его усадьбе Энггорден было много больных лошадей и других животных, так же как и у многих знатных знакомых его семейства в округе. Налдвик мог не беспокоиться более о том, как выбраться из своего затруднительного положения, и в благодарность пообещал, что Дагвинд может изучать медицину у него.

Налдвик был весьма ученым человеком, он привез с собой большую библиотеку из Голландии. Дагвинд много времени проводил у голландца. Он сидел, уткнувшись носом в книги, а доктор царил у своего секретера.

– Что это вы пишете, доктор? – спросил Дагвинд после одного из домашних экзаменов. – Вижу, что это на латыни, что-то о лошадях, но…

– Это книга, которая будет издана Лейденским университетом у меня на родине, – гордо ответил Налдвик. – Ты прав, она о лошадях, об их характере, о том, как надо выбирать себе лошадь, как обучать ее и как за ней ухаживать.

Он показал первую страницу рукописи. Под заглавием стояло: «Auctore Petro а Naldevyk, Batavo doctore medicine apud Gothob».

– Голландский доктор медицины среди гётеборжцев? – спросил Дагвинд.

– Еще нет! Буду со временем, мой молодой друг. Еще до того, как выйдет книга.

Когда Дагвинду исполнилось восемнадцать лет и он начал считать себя готовым врачом, пронесся слух, что приезжает король. Зачем – никто не знал; по крайней мере, никто из тех, кто знал, ничего не говорил о причине его приезда. Дома, в Энггордене, тоже много судили и рядили об этом. Отец и мать начали задирать нос.

– Что за таинственность, отец? – спросил Дагвинд.

– Пора и тебе знать, – услыхал он в ответ.

И он узнал следующее. Густав II Адольф действительно приезжает. Мало того, его величество почтит своим присутствием семейство Мартинссон и проведет одну ночь в одной из комнат усадьбы. Когда же это произошло, Дагвинд с трудом попал домой. Повсюду стояла вооруженная стража, которая следила за тем, чтобы никто посторонний даже близко не подходил. В тот вечер, когда к ним пришел король, Дагвинду пришлось сидеть далеко за большим столом, там, где его никто не видел, потому что все свечи были возле Густава Адольфа. На следующий день рано утром его величество во главе своего двора поскакал на вершину горы, стоявшей за несколько километров от усадьбы Энггорден. Оттуда король указал, где бы он хотел построить город. Город должен носить звучное имя Гётеборг. В тот раз Дагвинд больше короля не видел.