Илья Ким - Посол человеческий

Поезд из Москвы в Кинешму прибыл чуть после восхода солнца, ранним утром в среду. Некоторые пассажиры заранее собрались в тамбуре, проталкивая перед собой большие сумки и набитые пакеты. Те из них, кто оказался терпеливее, ждали на своих местах. Нестор проснулся незадолго до остановки. Помятый и не умытый. Если ему что-то и снилось, то он сразу забыл и не смог вспомнить. Он помнил только, как в ночи поезд делал остановки, скрипя колёсными парами, и как одни пассажиры выходили, а другие входили в вагон.

За окном виднелись знакомые районы города, что не могло не радовать. Когда состав резко качнуло, началась суета. Нестор встал с кресла в числе последних пассажиров. Через пару неловких минут он вышел на перрон.

В холодном воздухе родной провинции Нестор ощутил куда больше свежести, нежели на улицах Москвы, даже если учесть, что сейчас он стоял возле остывающего состава, и при этом мешал приезжим уйти. Кто-то нарочито задел его, ясно дав понять, мол, иди уже. Нестор вернулся из пучины своих мыслей, но лишь на секунду, чтобы дать волю ногам, да снова погрузиться в размышления.

А мысли его, расплывчатые и нечёткие по утру после неважного сна, были только об одном – о деньгах и о том, как бы поскорее от них избавиться. Рубли – таким новым и странным звучало это слово в его голове. Таким незаконным, как попытка убийства. Из любопытства Нестор пошевелил языком, беззвучно произнося эти слоги. Его охватило вполне оправданное волнение; за хранение валюты могли назначить внушительный срок.

Однако внешне Нестору удавалось сохранять спокойствие. Ведь к счастью для него, здесь, в отличие от Москвы, уровень безопасности был на порядок ниже. Никто не следил за из каждого куста. Быть может, Архип рассчитывал именно на это. Скорее всего так. Какой же ты хитрец, папаня, подумал Нестор, да пошёл прочь с платформы.

Здание вокзала представляло собой невысокую – как и многие дома в Кинешме – постройку со строгими прямыми формами, серую, как безнадёжные пасмурные дни. Здесь же, на привокзальной площади, стояли разные небольшие киоски и цветочный магазин. Его-то и заприметил Нестор. Не купить цветы в такой день, как он посчитал – это ещё большее преступление, нежели носить с собой банкноты.

– Мне, пожалуйста, букет рыжих гербер, – сказал Нестор продавщице, изучив витрину с цветами. Ценник его мало интересовал. Денег на счету хватало, а это главное.

Девушка проявила все свои навыки и быстро оформила его заказ, завернув цветы сначала в красивую плёнку, а потом в газету, чтобы герберы не замёрзли на улице. Нестор взял хрустящий газетный кулёк и медленно, будто бы стесняясь, вдохнул аромат цветов. Волнение в груди исчезло, потому как цветы напомнили ему о матери, а она в свою очередь всегда внушала чувство спокойствия. Осталось только навестить её. Сесть на нужный автобус и добраться до левого берега Волги. Так Нестор и поступил.

Дядюшка Климент, уроженец одного маленького села на берегу Волги, за долгие годы рассказал множество историй. Он часто вспоминал времена, когда левый берег был другим городом, ещё меньшим по численности, чем Кинешма того времени. В его молодость – а дядя Клим уже совсем не молод – вообще многое было другим. Он сравнивал, что сейчас люди меньше говорят вслух, меньше смеются вслух и реже смотрят на мир своими глазами. За экранами телефонов и визоров стало происходить больше, чем в настоящей жизни. Нестор всегда отмахивался, слушая его.

А чего только стоил тот самый Интернет, старая международная сеть. Судьба его решилась, когда наряду с другими проблемами кто-то выпустил в Интернет вирус, захвативший большинство серверов по всему миру. Из-за этого вируса многие данные пропали без возможности восстановления, мир охватил кризис, а экономика едва не рухнула. Интернет пришлось закрыть от общего доступа, вместо него запустили новую сеть, которую просто так и назвали – Сеть.

– Жаль, – с грустью вспоминал Клим. – Только после отключения люди по-настоящему поняли, сколько всего потеряли. Жаль…

Сам же Нестор не помнит тех времён, он родился через пару лет после всего того, что случилось как в мире, так и в России. Поэтому ему очень нравилось проводить беззаботные детские годы в кампании интересного старика. Ему не хотелось слушать сказки, ему хотелось слышать настоящие истории. Даже теперь, когда Нестор уже совсем не ребёнок, ему приятны разговоры с дядей. Он сравнивает их с ранней осенью, которая несёт в себе остатки тёплых летних дней.