Иван Басловяк - Морпех. Зеленая молния

– Пушки заряжены, к стрельбе готовы! – доложил Егор.

– Наводчикам сменить угол прицеливания. Установить по второму пункту таблицы! Номерам семь, восемь и девять заряд – картечь! Ахмет!

– Здесь я, воевода!

– Видишь, куда вражину может отнести?

– Да, вижу, аккурат между галеоном и бухтой, где баркас прячем, но всё же ближе к галеону.

– Возьмёшь своих разведчиков, сержантов Потапа, Родиона и Павла. И Такомае, вон он у тына сидит, с его воинами. Нагрузишь на всех шесть берсо и по десять выстрелов на каждый ствол. Пищали не забудьте с пистолетами. И рысью, за дюнами к тому месту. Близко корабль не поднесёт, значит, будут высаживаться с баркаса. Когда зашевелятся, пальну из пушки. Специально с недолётом, чтобы пираты себя неуязвимыми для нас посчитали. Смелее полезут. А ты выжди и из берсо по ним! И держись! Я ещё бойцов пришлю, если врагов на тебя много навалится. Сержантов и два десятка индейцев пошлёшь на галеон. Пусть туда проникнут, пушки зарядят и будут готовы в севшего на мель пирата стрелять, если тот вдруг палить начнёт, свой десант поддерживая. Но залпа двух канонов и четырёх кулеврин почти в упор пиратам хватит, я думаю. И Пантелеймон с мыса поможет, хоть это и будет не просто – на пределе дальности стрелять ему придётся. А я на баркасе со стороны океана к ним в тыл зайду и на абордаж полезу. Думаю, ты всё понял. Выполняй, Ахмет, а я за тебя перед князем походатайствую. О чём – сам знаешь. Иди!

Татарин, обнажив в улыбке крупные зубы, сказал «Якши, бачка воевода!» и умчался. А я вновь стал смотреть в подзорную трубу. Подраненный корабль едва тащился к берегу, его палуба всё так же была пуста, а вот баркаса за кормой не наблюдалось. Что, уже к борту подтянули, или его вообще небыло? Ладно, будем ждать, что вражина предпримет.

Вражина дрейфовал до отмели почти до сумерек. И всё это время на палубу никто не совался. Потом начался отлив, и корабль, накренившись на левый борт, замер на мелководье, метрах в двухстах от берега. С наступлением темноты по палубе забегали тусклые огоньки масляных фонарей, а в тишине ночи раздались удары топора. Пираты освобождались от сбитой мачты вместо десантирования на берег под покровом ночи. Странное поведение! Они что, собираются вот так всё бросить, сняться с мели, завозя баркасом якорь на глубину и подтягиваясь с помощью кабестана, и удрать, оставив нам на память обломок своей мачты? Сил на десантную операцию нет? К чему тогда надо было огород городить, паля по нашему судёнышку? Ну уж хренушки! Удрать не дам и за наглость накажу. Да и кораблик этот интересный нам в хозяйстве пригодится, коли сам приплыл.

Переговорил с Пантелеймоном, на ходу поменяв кое-что из своего плана атаки. Из стрельцов выбрал тех, кто умеет плавать и не побоится войти в ночной океан. Хотя плыть-то придётся всего сотню метров. Таких нашлось полтора десятка. Собрал я свой отряд водоплавающих, вооружил ножами и кинжалами и повёл потихоньку по берегу. Дошли до нужного места, залегли на ещё не успевший остыть песок. Враги нас не слышали, а мы их очень даже хорошо: натужно кряхтя и пыхтя, несостоявшиеся морские разбойники пытались провернуть барабан кабестана. Но их корабль плотно лёг на грунт и по малой воде сползать с него не желал. Помучившись так ещё некоторое время и переругавшись, правда, в полголоса, враги затихли. Видимо, спать пошли. Я, включив ночное зрение и дальновидение, внимательно осмотрел доступную для обозрения часть палубы и надстроек. На квартердеке обнаружил две фигуры, ещё двоих на полубаке, возле разбитого бушприта. Бдят, засранцы! Опасаются. Не ожидали, видимо, отпора.

Я сполз с песчаного холмика. Ночной абордаж отменяется: число врагов неизвестно, да и на стороже они. Перевернулся на спину и начал размышлять, что пираты делать будут. Война – это не кто кого перестреляет, а кто кого передумает. Я должен предугадать действия их предводителя и выработать свои контрмеры. Сейчас у них два пути: дождаться утра и, стащив корабль с мелководья, попытаться удрать, игнорируя повреждения. Тем более дырки от ядер выше ватерлинии. Преследовать их мы не сможем, не на чем. Обстрел тоже мало что даст, быстро из-под него выйдут. Теперь они знают, где наши пушки стоят.

Второй путь – десант, захват нашего небольшого форта и грабёж. Что их может на это подвигнуть? Численный перевес в живой силе и жажда богатых трофеев. Галеон, судя по его растерзанному внешнему виду, лежит на берегу уже не один год. Значит, и мы тут сидим уже долго. И нас, потерпевших кораблекрушение, ещё никто не обнаружил. Количество стрелявших пушек они тоже посчитали и, возможно, решат, что нас осталось мало, мы ослаблены долгим здесь пребыванием, голодом и болезнями. На одной рыбе и дичи европейцу здоровье сохранить трудно. Возможно, решат, что и пороха у нас совсем мало. А галеон был большой и вёз полные трюмы ценного груза. И весь этот груз находится сейчас в небольшом укреплении под защитой слабого гарнизона. Заманчивая добыча!