Иван Оченков - Мекленбургская принцесса

– Вы что, с ума сошли? – немного грубовато заявил он. – От вас фонит, как от пивного ларька! Протрезвеете, тогда и навестите, а сейчас не мешайте.

– Ты чего? – попробовала урезонить его напарница. – Обычное же дело…

– Не видишь, что происходит? – оборвал он ее. – Тут эту бы довезти без приключений, не хватало еще вторую откачивать.

Мигнув на прощание люстрой на крыше, «скорая» двинулась вперед, колыхаясь на кочках. Асфальт в этом микрорайоне еще не положили и дороги были отсыпаны строительным мусором, благо в последнем не было недостатка после застройки. В результате получилась немного сюрреалистичная картина из довольно пафосных особняков, путь к которым покрывали куски битого кирпича, бетона, штукатурки и прочего хлама. Ездить по этим, с позволения сказать, путям сообщения было тем еще удовольствием. Даже маршрутки и такси ходили только до шоссе, а дальше местные добирались самостоятельно. Кроме тех «несчастливцев», у которых были свои автомобили, и они, вцепившись в руль, осторожно тащились по ухабам.

После случившегося спать, разумеется, не было ни малейшей возможности, поэтому Алена с Алексеем быстро собрались и вызвали такси. Пока они шли к шоссе, машина уже прибыла и стояла у обочины, мигая аварийкой.

– Куда едем? – осклабился водитель, выразительно глянув на включенный счетчик.

– Блин, а куда Шурку повезли? – спохватился Лешка и с недоумением посмотрел на жену.

– Ты что, не спросил? – изумилась та.

– Нет!

– Ну как же это… – почти заплакала Алена, – давайте, что ли, в Первую.

Таксист в ответ лишь пожал плечами и, газанув, рванул свою «ласточку» в поток. Увы, в Первой горбольнице, рожениц с такой фамилией не поступало. Нужно было искать дальше, но непонятно в каком направлении двигаться. Выручил, как ни странно, дождавшийся их водила. Поняв по потерянным лицам, что пассажиры не нашли родственницу, он покачал головой и глубокомысленно сказал:

– Если случай тяжелый, то вам в Перинатальный центр надо. Проблемных всех туда доставляют!

– Ты раньше сказать не мог? – поинтересовался Алексей.

– Мое дело маленькое, – пожал тот плечами, – куда сказано, туда и везу!

До Перинатального центра они добрались уже под утро. Шурку действительно привезли сюда, но как обстоят дела, долго никто ничего не говорил. Наконец, к ним вышел врач и вопросительно взглянул.

– Вы родственники?

– Да, я сестра.

– Понятно… что же, у меня для вас не слишком хорошие известия.

– Что случилось?

– В общем, роды были тяжелые… ребенок родился слабым и сейчас помещен в бокс…

– Что с Сашей?

– Примите мои соболезнования, – покачал головой акушер. – Мы сделали все, что могли.

Ноги Алены от услышанного подкосились, и она без стона опустилась на руки мужа. Переполошившийся врач позвал дежурную медсестру, и та принялась хлопотать над упавшей в обморок женщиной. Впрочем, нашатырь быстро привел ее в чувство.

– С вами все в порядке? – с тревогой в голосе спросил врач.

– Со мной – да, – горько ответила та. – Скажите, доктор… она что-нибудь сказала?

– Ивана какого-то звала, – глухо отозвался акушер. – Это, вероятно, отец ребенка?

– Да.

– А где он?

– Погиб. Девять месяцев назад.

– Дела… ну что же, примите еще раз мои соболезнования. Извините, но мне надо идти.

Боль была настолько всеобъемлющей, что, казалось, заполнила ее всю до краев и не оставила места ни для какого иного чувства. Сил не было уже даже кричать, и Шурка мысленно взмолилась с просьбой о помощи. Она и сама бы затруднилась сказать, к кому именно обращена ее молитва, к Богу, к вселенскому разуму или еще кому, но, как бы то ни было, эта мольба была услышана и боль постепенно ушла. «Что ты хочешь?» – раздался в голове чей-то невообразимо прекрасный голос.

– Где мой ребенок? – встревоженно спросила она.

– С ним все будет хорошо! – отвечал ей тот же голос и повторил свой вопрос: – Чего ты хочешь?

– Раз так, то ничего.

– Ты уверена?

– Я что, могу попросить все, что захочу?

– В разумных пределах.

– Я хочу увидеть его!

– Ребенка?!

– Нет, я о другом.

– Понятно. Что же, это можно устроить.

– Как, ведь он же умер?

– Ты сделала свой выбор.

В этот момент боль вернулась, но на сей раз она была куда меньше. По крайней мере, она теперь могла плакать, и слезы градом полились из ее глаз. Рядом кто-то суетился, что-то говорил на непонятном языке. Чья-то мягкая и невероятно ласковая рука гладила ее по голове, и она вдруг отчетливо поняла, что это мама. Жалобно всхлипнув, Шурка потянулась к ней, и из горла вырвалось тоненькое: