Иван Оченков - Мекленбургская принцесса

– Ты излишне драматизируешь, сестра, причем совершенно напрасно! Скоро состоится помолвка Анны с Эрнестом де Крой, и не пройдет и года, как она выйдет за него замуж!

– Очевидно, матушка полагает нравственность не слишком важным качеством для мужчин… – тихо сказала шведская принцесса, но свекровь все равно ее – услышала.

– Вы не правы на мой счет, дитя мое, уж я-то прекрасно знаю, как может быть несчастна женщина, муж которой далек от нравственности. Однако я также знаю, что требовать нравственности от мужчины, находящегося вдали от жены – напрасный труд!

– Что вы хотите этим сказать? – ледяным тоном осведомилась Катарина.

– Я хочу сказать, милочка, что вам давно пора быть в Москве!

– Как вы можете так говорить, – возмутился сидевший подле принцессы прибывший в ее свите епископ Глюк, – разве вы не знаете, что ее высочество хотели заставить отречься от христианской веры!

Голос епископа стал проникновенным, будто он перед этим долго постился, готовясь к проповеди, а не объедался, пропустив мимо ушей половину разговора. Впрочем, жирные губы и прилипшая к подбородку крошка несколько портили впечатление от его велеречивости. Тем не менее все услышавшие его замолкли, с недоумением наблюдая за приключившимся скандалом. Однако Клара Мария была не из тех, кого легко смутить.

– Да будет вам известно, святой отец, что страна, где мой сын стал государем, приняла христианство гораздо раньше той, в которой родились вы. А потому не смейте оскорблять его и его подданных в моем присутствии, ибо оскорбление величества есть совершенно непростительное преступление, и мы, слава богу, не паписты, епископы которых неподсудны светским властям!

Высказав все, что она думала, герцогиня поднялась и, поблагодарив за угощение, удалилась вместе с мужем в свои покои. Следом за ней зал покинула Катарина, а затем к выходу потянулись и другие. Похоже, вечер был безнадежно испорчен.

Пока собравшиеся на торжественный обед выясняли отношения, в саду собрались дети и сопровождавшие их няньки. Трудно сказать, отчего так получилось, но скоро два мальчика и две девочки, гуляющие по разным аллеям, оказались рядом и с интересом уставились друг на друга.

– Кто это, Карл? – спросила самая маленькая девочка, крепко державшая за руку своего брата.

– Я не знаю, – отвечал он ей неуверенно, – но если хочешь, мы познакомимся.

– Хочу, – немедленно заявила малышка, которой на вид было не более пяти лет.

Мальчик немедленно принял полную достоинства позу и торжественно заявил:

– Меня зовут принц Карл Густав, а это моя сестра принцесса Евгения. А теперь назовитесь вы!

– Меня зовут принц Иоганн Альбрехт, – учтиво поклонился второй мальчик, бывший примерно на год старше Карла Густава.

Самая старшая девочка приветливо улыбнулась и сделала книксен.

– Меня зовут Мария.

– Просто Мария? – переспросил Иоганн Альбрехт.

– Мария Рашке, – сделала еще один книксен девочка и обернулась к брату с сестрой, – вы разве меня не помните? Я воспитанница вашей бабушки герцогини Брауншвейг-Вольфенбюттельской, мы даже играли с вами, принц, когда вы приезжали в Вольфенбюттель. Ваша сестра была еще совсем малышкой, но вы должны меня помнить!

– Да, я помню, – просиял мальчик в ответ, – ты завязала мне глаза, и я должен был тебя искать!

– Я тоже хочу так играть! – немедленно заявила Евгения и даже топнула ножкой.

Мысль показалась детям такой соблазнительной, что они решили немедля воплотить ее в жизнь. На роль повязки лучше всего подошел воротник Иоганна, благо на нем почти не было кружев. Заминка возникла лишь, когда решали, кому водить, но Мария нараспев прочитала какую-то забавную считалку, вызвавшую бурю восторга у остальных, и жребий пал на Карла. К сожалению, нигде не нашлось колокольчиков, но дети вы-шли из положения, крича принцу с разных сторон:

– Я здесь! Я здесь!

Карл с завязанными глазами бегал то за Марией, то за Иоганном, а малышка Евгения заливисто смеялась и хлопала в ладоши. Наконец, ему удалось поймать девочку, пытавшуюся нагнувшись пройти у него под рукой, и он, счастливо смеясь, стянул с глаз повязку. Теперь водить предстояло Марии, и ей торжественно повязали воротник. На этот раз игра была недолгой: Карл, прокричав: «Я здесь!» – ловко увернулся от расставленных рук, а вот дарловский принц и не подумал уворачиваться, и немедленно попал в объятия Марии. Та недоуменно сняла повязку и, увидев выражение лица Иоганна, фыркнула от смеха. Карл тоже смеялся вместе со всеми, при этом остро завидуя находчивому сопернику. За этим занятием и застали их няньки, спохватившиеся, что потеряли своих подопечных. Как ни сопротивлялись дети внезапной разлуке, как ни плакала маленькая Евгения, их все же разлучили и отвели по покоям. Разве что Мария ушла сама, напевая довольно.