Борис Батыршин - Курс на Юг

Из трубы едва курится жиденький дымок. Бронзовый, напоминающий бронзовый цветок с четырьмя лепестками лопастей, гребной винт поднят в кормовую шахту – впереди долгий переход, надо использовать любую возможность, чтобы сэкономить уголь. Паруса дружно взяли ветер, и «Витязь», накренившись на левый борт, разгонялся на низкой волне. Погода заставляла радостно петь сердца моряков – на небе ни облачка, от горизонта до горизонта, вода ртутно сияет под солнцем, и только где-то на страшной высоте мелькает крохотное пятнышко – королевский альбатрос, вечный скиталец морей, которого невесть каким ветром занесло из южных широт в Северную Атлантику.

Аврал продолжался недолго. Матросы вернулись в кубрик, добирать недолгие часы сна перед вахтой. Вперёдсмотрящие и сигнальщики замерли на своих местах, а лейтенант Сергей Ильич Казанков облокотился на ограждение мостика и по-хозяйски огляделся по сторонам. Ветер ровный, судно бежит резво, на палубе полный порядок, боцмана бдят, вахтенный офицер толковый – а не спуститься ли в каюту, уделить время заброшенному с самого Кронштадта дневнику?

Ещё на «Москве», после захода в Нагасаки, когда судно отправилось в Портленд для ремонта и переборки машин, Серёжа, уступив просьбам Карлуши Греве (а как отказать увечному герою?) дал ему почитать свои записки. Барон проглотил их единым духом, после чего, не слушая возражений смущённого автора, заявил, что будет сущим преступлением перед читающей российской публикой не опубликовать эти труды – «да вот, хотя бы и в иллюстрированном журнале «Нива», они охотно печатают путевые и военные заметки!»

Шутки шутками, а по прибытии в Петербург, Серёжа действительно отослал изрядно исправленные и переработанные выдержки из своего дневника в редакцию. И был немало удивлён, когда они появились в очередном номере, после чего – выходили регулярно, занимая три полных разворота, да ещё и с иллюстрациями! Редактор «Нивы», Фёдор Николаевич Берг убеждал молодого человека ни в коем случае не бросать, как он выразился «прозаических упражнений» и даже поговаривал об издании его «рудов отдельной книжкой-приложением.

«Не слушайте, голубчик того, что твердят господа Салтыков— Щедрин и прочие фрондирующие личности из круга «Отечественных записок» о том, что наше издание якобы потакает обывательским и буржуазным вкусам! – убеждал Серёжу Берг. – А хоть бы и потакаем – так и что с того? Читатель любит «Ниву», и недаром по числу подписчиков мы уступаем, разве, лондонскому «Illustrated London News». Лучшего старта для начинающего литератора не придумать – особенно для того, кто пишет на военные темы, и не с чужих слов, а, подобно графу Толстому, опираясь на собственные впечатления. Тем более, вы моряк, а морские походы, сражения, бытовые зарисовки из флотской жизни у читателя теперь в почёте. Кому ж, как не вам о сём писать? Так что дерзайте, друг мой, дерзайте!..»

Такие речи, конечно, льстили молодому человеку – пожалуй, не меньше, чем и пачки писем от «благодарных читателей», которые аккуратно пересылали ему из редакции. Но хлопоты, связанные с оснасткой и подготовкой «Витязя» к первому выходу в океан съедали всё время новоявленного литератора время без остатка. И вот, теперь, когда выдалась свободная минутка – почему бы не выполнить обещание, данное Бергу и не взяться, наконец, за перо?

Из дневника С.И. Казанкова.

«…не могу не отметить, сколь сильно изменилась российская жизнь. Конечно, я смотрю на эти перемены глазами морского офицера – но всё же, они поистине удивительны! И произошли они за какие-то полтора года, миновавшие с нашей победы в кампании на Балтике. Мне же это тем более очевидно, что я по долгу службы почти всё это время отсутствовал в пределах Отечества. Судите сами. То, на что раньше требовалось полгода, теперь успевают сделать за две недели, и ещё сетуют на волокиту! Вроде, и крапивное семя наше, чиновники от всяко-разных департаментов никуда не делись – а словно бы и их подменили! Работают не за страх, а за совесть, да и мздоимство, как мне говорили люди знающие, не то, чтобы вовсе прекратилось, но его стало гораздо меньше. С трудом верится, конечно: Россия есть Россия, здесь спокон веку не перевозились охотники запустить руки в казну – а всё же, наводит на размышления.

Что до господ «революсьонэров», этих радетелей за благо народное, отрыжку господ Герцена и Некрасова, то замечу следующее. Если раньше за ругательные слова о Государе можно было схлопотать по физиономии, разве что, от лабазных сидельцев с Сенного рынка 0 то теперь и в университетской аудитории за то же самое могут произвести такое «оскорбление действием», что останется либо секундантов, либо пускать себе пулю в лоб от позорища. Но ни первое не второе к господам либералам и народовольцам не относится – жидковат народец, мелковат. Таких хватает только на то, чтобы взрывать бомбами ни в чём не повинных людей, а потом убегать с места злодеяния, как записным прохвостам и трусам. А что вы хотели, судари мои: патриотический подъём, после победной войны иначе и быть не может!