Владимир Белобородов: Хромой. Империя рабства

— Я сегодня пойду, — ответил Липкий. — Что я там днём забыл?

— А кого сейчас найдёшь?

— Вот как раз сейчас я всех кого надо найду, — уверенно ответил наказанный. — Давайте хоть сколько есть.

Мы тряхнули мошной и насобирали четыре империала. Почти четыре. Ну, и у меня в загашнике ещё один был, плюс кольца, но чего-то вот мне не совсем нравилась идея отдавать Липкому очень большую сумму — был определённый риск, что он не вернётся. Поэтому я отсчитал ему один империал, остальные, ссыпав обратно в кошелёк.

— И что я с ним делать буду? — возмутился он.

— Ты ведь идёшь пока только узнать? Империал — очень хорошие деньги. Даже думаю слишком хорошие, давай ополовиним?

— Ладно, я пошёл, — мне на секунду показалось, что вор взял урок умения исчезать у Огарика, настолько быстро он попытался раствориться в кустах.

— Липкий, ты нас не теряй! — Крикнул я вслед.

— То есть? — через минуту вор появился вновь.

— Мы наблюдателя оставим и в сторону отойдём.

— Зачем?

— Я не хочу тебя расстраивать, но вдруг что случится, лучше будет, чтобы ты не знал где мы. И нам спокойней и тебе врать не придётся.

— Хитро. Лады корявы…, не обижайся, Хромой, — поправился Липкий.

Как быстро он стал перестраиваться, даже походка изменилась. Ладно, для дела же….

— Думаешь, вернётся? — тихо спросил Чустам, когда Липкий окончательно исчез.

Меня тоже терзали сомнения, но… надо уметь и доверять… наверно.

— Поехали место искать. Кого оставим?

— Давай я останусь, — предложил Наин.

Одноруким его, кстати, если и называли, то, только за глаза. Как-то внушал он уважение.

— Хорошо. Мы пойдём в ту сторону, сменит тебя…

Большой ткнул себя в грудь.

— Ты кричишь тихо.

Тот уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы доказать обратное, дело прошлое басок у него такой…, разве что не звонкий.

— Верю, пусть ты, — в конце концов, первые стражи ничего не должно произойти, вот под утро — может быть.

Найдя тихое местечко в получасе ходьбы, мы разожгли костерок, чтобы приготовить скромный ужин. Крупа и та подходила к концу. Пару неделек бы отдыха — рыбки наловить, поохотиться. Готовил Слепой.

— Торик! — окликнул я его, глядя, как он тщательно собирает крупинки с вывернутого наизнанку мешка. — Ты вроде раньше ночью вообще не видел?

Глаза слепого метнулись на Огарика. Совсем на мгновение, но я заметил. Огарик под моим взором опустил голову. Слепой поняв, что спалились, мелкими шагами пошёл ко мне:

— Хромой, это, мне бы поговорить?

— Ну, пойдём, — я, перевалившись на здоровую ногу, встал с земли.

О чём будет разговор, даже угадывать не надо.

— Хромой…, это…, я никому не расскажу, — слепо смотрел на меня Слепой.

Тавтология, конечно, но Торик смотрел не на меня, хотя я находился в шаге. Они с Ларком теперь братья — оба куриннослёпые. Умилительно было смотреть, как этот здоровый мужик, а в плечах он если не в два, то в полтора раза точно шире меня, словно нашкодивший пацан, мнётся передо мной.

— Надеюсь. Только теперь охрана Огарика за тобой. Идёт?

Торик расплылся в улыбке. Торик, кстати не имя — прозвище. Наин говорил, что Слепой мастерски втыкал топорики в брёвна и его часто выводили перед боями на «разогрев». Ну и, как-то, топорик переросло в Торик. А вот как его зовут по настоящему, никто не знает, так как он найдёныш. Так его раньше и звали — Найд. Не так конечно, это уже я на русский переложил, но суть одна. Огарик порцию люлей в сторонке потом получил. Но, по-моему, с него как с гуся вода, местные гуси, кстати, это такие коровы…. Отвлёкся. Мне кажется, Огарик хоть и делает вид что раскаивается, но… тот ещё шельмец растёт. Пора телесные наказания вводить.

Зря мы думали плохо о Липком. Он вернулся даже раньше, чем мы успели Клопа на разведку выпнуть — тот сопротивлялся.

— Что, всё башково бедовые! — вор пришел с приподнятым настроением, как только солнце начало всходить.

Вернее его привёл Толикам, дежуривший на поляне где мы расстались.

— За империал выдадут любые документы. Я и о лошадях успел перегырчать, по два империала минимум отдадим. Так что на всех хватит бедовые!

У меня быстро сработал калькулятор восемь лошадей — шестнадцать империалов. Плюс три есть и мой из загашника и того — двадцать. У нас девятнадцать рабов. Всё сходится!

— Есть будешь? — спросил Чустам.

— Не-е-е. Я уже перекусил.

Судя по стойкому запаху и блестящим глазам Липкого — не только.

— Ну, тогда давайте вон, с Чустамом и…, — я оглянулся, — Наином сходите, документы получите, а потом продадим лошадей и двумя партиями пойдём.