Василий Сахаров - Развилка

Краснов направился к радиостанции, а к Туркулу подбежал один из телефонистов и доложил:

— Господин генерал, советские танки и пехота в Котельниковском!

— Кто сообщил!? — командарм поджал губы.

— Штаб 5-й пехотной дивизии, он в центре городка. Говорят, противник вошел в город еще двадцать минут назад, но не было связи.

Туркул взглядом отыскал начальника штабной охраны:

— Васильев!

— Я! — отозвался он.

— Пошли разведку к штабу 5-й дивизии! Живо!

— Есть!

Часть охранников выбежала наружу, а я последовал за ними. Хотел вдогонку послать своих казаков. Однако на выходе резко остановился, так как увидел, что на улице метрах в ста пятидесяти появилась «тридцатьчетверка» с красной звездой на башне. Танк на мгновение остановился, и выстрелил из орудия. Он целился в штабных охранников, которые перебегали улицу, но промазал и сдал назад. Почему не стрелял из пулемета, не ясно, возможно, израсходовал боезапас. А вот почему отступил, понятно. Без пехоты в населенном пункте быстрая смерть.

Один из охранников вернулся в штаб, чтобы сообщить о появлении вражеского танка, а я метнулся в наш подвал, схватил сумку с противотанковыми гранатами, поручил вернувшемуся Сотникову присматривать за Красновым, а сам с пятью казаками, один из которых вооружился ручным пулеметом, пошел навстречу опасности.

Где танк, там и пехота. Всех врагов мы не победим, но сможем их задержать, пока охрана штаба готовится к обороне. Все происходило слишком быстро, рассуждать некогда, и я действовал по наитию. В голове сформировалась мысль — я обязан отыграть хотя бы несколько минут. А еще была непрошибаемая уверенность, что здесь и сейчас со мной ничего плохого не случится. Отчего так и почему? Наверное, из-за того, что я давно находился в тылу. Поэтому рвался в бой, давно себя на это настраивал и хотел пустить врагам кровь. Ведь где-то мои друзья, боевые побратимы из «Фалширма» и полка Кононова, сражаются в тылу противника, а я при штабе, ем тушенку, охраняю генералов и слушаю новости. От этого на душе как-то неуютно.

Моя небольшая группа бежала через разбитые частные дворы на окраине городка, мимо горящих домов, через дым и пепел. Жителей нет, их эвакуировали, и вчера был доклад, что колонну беженцев разбомбила советская авиация. Может быть, «сталинские соколы» подумали, что это тыловая часть 1-й Русской армии? Скорее всего. Хотя сейчас это неважно.

Впереди рев танковых моторов и автоматная очередь. Стоп! Мы замерли, осмотрелись, ничего подозрительного не обнаружили и подготовили противотанковые гранаты. Пулеметчик с ДП вперед, мы следом. Дальше двигались осторожно и вскоре заметили противника.

Улочка заканчивалась. Перед следующей улицей перекресток и какая-то площадка, то ли стоянка для грузовиков, то ли место под строительство готовили. В общем, пятачок пятнадцать на пятьдесят метров невдалеке от железной дороги, которая разрушена советской артиллерией. А на этом пятачке две «тридцатьчетверки» и около взвода советских солдат. Командиры танков на броне, указывали в сторону нашего штаба, махали руками и что-то объясняли командиру красноармейцев. Дистанция между нами и танками метров десять и нас прикрывал дым. Судя по всему, танкисты убеждали красноармейцев наступать, а они колебались. Самое время ударить, пока нас не заметили. Два казака с гранатами ловко взобрались на стену разрушенного дома, который пока не горел и покосился в сторону улицы. Я кивнул казакам — начинаем!

Автоматные и пулеметные очереди прошлись по красноармейцам. Кто поумнее, с опытом, тот держался в стороне, но основная часть рядом с танками, в куче, словно бараны, и свинец сделал свое дело. Красноармейцы повалились на землю, моя очередь срезала одного танкиста, а казаки на стене дома метнули гранаты, по две штуки, одну за другой, и скатились вниз.

— Бум-м! Бум-м! Бум-м! Бум-м!

Гранаты взорвались. Они разметали тела мертвых и раненых красноармейцев, повредили один танк, кажется, сбили ему гусеницу, и мы немного отошли.

Над головой засвистели пули. Уцелевшие красноармейцы, которых все еще было больше, пытались нас достать, но им мешал дым пожарищ. А потом в нашу сторону выстрелил танк. Снаряд прошел высоко, вонзился в горящий дом и завалил его. Неплохо. Противника отвлекли и нанесли ему урон, пора отходить.

Прикрывая друг друга, и не отвечая на огонь красноармейцев, мы оттянулись к своему подвалу, и здесь меня встретил Краснов.

— Геройствуете, господин сотник? — с усмешкой, спросил он.