Александр Мазин: Золото старых богов

– Не всех! – перебил Илья. – Сваргов постарше насмерть не бить. Цепь золотая – на идоле, но у них и схоронки наверняка есть. Чтоб самим не искать…

Поняли вроде. Илья надеялся, что поняли. А то ведь молодые все. Как войдут в раж, так не остановятся.

Ну а раз поняли, то…

– Гридь, на конь! – скомандовал он и первым взмыл в седло. Владко заиграл, заплясал, предвкушая добрую драку.

Илья оглянулся: ждут витязи. Махнёт рукой – и сорвутся вскачь с визгом, с волчьим воем…

А вот этого не надо.

– Спокойненько, – распорядился Илья. – Тихонечко. Как хищник к табуну подходит. Уразумели, хищники?

Уразумели. Не дураки чай. Дураков в гридни не опоясывают. Это после, годков через двадцать, они ум потерять могут. От крови, от многих смертей, от большой беды. Как Свардиг, тварь кровожадная.

Но эти – молодые. Глаз, слух, мысль остры, как кромка меча.

Илья послал жеребца мягко-мягко, удерживая, в небыструю рысь. Владко покосился на хозяина недовольно. Но не ослушался.

Так они и двинули. Не спеша, вразнобой, непринуждённо, всем своим видом показывая: мы не опасны. Мы так… Мимо ехали.

До ворот уже меньше сотни шагов. И запряжённая волами повозка – как раз в створе ворот. Самое время.

Илья свистнул негромко – и началось.

Луки из налучей. Тетивы уже накинуты…

Стражу на забороле сбили быстро. Те не то что луки поднять – пикнуть не успели.

– Бей! Бей!

Мчат кони по ровной дороге. Мечут стрелы вставшие на стременах гридни. Варяги если и уступают хузарам в меткости, то уж точно не с пятидесяти шагов.

Восемнадцать гридней-русов – страшная сила. Город взять могут. Каждая стрела – смерть, каждый взмах клинка…

– Бочар! За мной! Ворота!

Ударили в два лука, снося стражей.

Лук – в налуч, меч – в руку. Э-эх! Илья ослабил повод, припал к холке, помогая жеребцу. Мелькнул внизу под копытами дощатый борт, пыльная воловья спина, звонко ударили копыта в утоптанную землю, и сразу – мах вправо, снося голову набегающему стражу. Во дворе – толпа. Смерды. Вершат свои мелкие делишки. Меняют кур да зерно на удачу и благорасположение своих божков. А кто побогаче может и монетку-другую поднести. Монетка к монетке… И лет через двести вот такая золотая цепь вырастает.

Илья о смердах не думал. Они не опасны. Их следует устрашить, чтоб не путались под ногами коней. А для этого меч да размашистый удар – самое то. Стрелы бьют редко и нестрашно, если не в тебя. А вот когда голова подлетает, срезанная клинком, и кровь во все стороны…

Второй меч в шуйцу! Жеребец, привстав, ударил копытом, отшвырнув нерасторопного с дороги. Илья удержался легко. Они с Владко за две недели уже срослись, почувствовали друг друга, как и положено вою и его боевому коню.

Повинуясь всаднику, жеребец пошёл боком, пропуская дурня с топором на сажённой рукояти. Снесённая голова дурня уже спрыгнула с плеч, а топор ещё летит по широкой дуге… И втыкается в землю, когда обезглавленное тулово падает ничком.

Илья испускает вой-клич. Конь перепрыгивает через парня, бросившего наземь копьё, присевшего в ужасе, заткнув уши.

Смерды бегут. Стражи тоже бегут. Прячутся от варягов, бесчинствующих на подворье.

Их всего восемь, варягов, но людям на капище кажется, что убийц – сотни. Везде брызжет кровь, везде кричат от боли и ужаса. Врезаются в толпу кони, сбивая с ног…

Сохранившие хоть какой-то разум норовят укрыться под крышами или взобраться на них, подальше от молниеносных клинков. Не осознают, что не в мечах главная опасность, а в тонко посвистывающих хузарских стрелах, разящих на выбор и насмерть.

Хотя нет, не всех насмерть. Гридни не забыли приказ Ильи: жрецов, коих нетрудно отличить по особым шапкам и множеству оберегов, не убивать. Этих стрелы тоже догоняют, но бьют хоть и мощно, но несмертельно: в ноги, в плечи…

Ворота во внутренний двор. Сюда Илью втолкнули драться «чем природа одарила». Не сообразили бесолюбцы, что природа одаряет не только клыками и когтями, но и разумом.

Внутренние ворота закрыть не успели. И не успеют. Удар конской грудью отшвыривает замешкавшегося сваржонка.

На Илью набрасываются аж четверо храбрецов. Он отбивается шутя: срубает кому-то кисть, сбивает в сторону посох-дубину, длинным хлестом вспарывает защищённое только связкой оберегов предплечье. Обереги оказываются похуже наруча. Сварг вопит, пытаясь зажать длинную нехорошую рану. Илья на противников даже не глядит. Вот она, цепь златая! Никуда не делась!

Илья спрыгивает наземь, кричит жеребцу: