Николай Лобанов - Черный дракон

– Я должен опять с кем-то сражаться, – продолжал Ник, – рисковать своей жизнью, висеть на волоске от смерти, и все потому, что так хотят олимпийские боги! Какое мне дело до всего этого! Может, я хочу чего-то другого…

Гермес улыбнулся, глядя на Ника умным всепроникающим взглядом, как взрослый на расшалившегося ребенка.

Ник замолчал. Он с тоской глядел на пенящийся миллионами пузырьков бокал. Свет, пробивавшийся откуда-то сверху, играл всеми цветами радуги на его хрустальных гранях. Вино искрилось, словно живое. Оно притягивало и звало. Воспоминания прошлого бурлили в нем как горная река, они буквально били через край, как неожиданно пробившийся источник. Ник вспомнил, что уже жил когда-то такой беззаботной жизнью. Она была великолепна! Если он сейчас же выпьет вино, все вернется, и проблемы сразу будут решены. Никакой Гермес его не остановит! Он снова протянул руку к бокалу. Только глоток, только глоток! Он будет резвиться на зеленой лужайке с другими сатирами и дриадами, играть на свирели в заросшем мхом лесу, купаться в холодных горных источниках, ловить рыбу… Ночью в лесной уютной хижине, пахнущей луговыми травами, на ложе, устланном мягким мхом, его будет ждать Леда. Она не хуже чем Тина, а, может быть, и лучше. Нет в лесу более красивой и страстной нимфы. Он будет ласкать ее стройное тело и срывать с губ жаркие поцелуи. Она будет стонать от страсти в его объятиях, прижимаясь к нему. И так будет всегда! Так будет продолжаться вечно! Лес, река, зеленые травы, наслаждения в кругу лесных дев, смех, страстные вздохи…

Лицо Ника опять приняло мечтательное выражение. Гермес внимательно посмотрел на него и сразу прочел все его мысли. Секунду подумав, он поднял свой жезл и послал Нику маленькое наваждение, творить которые он был большой мастер.

Ник зашатался, как пьяный, сел, и его голова упала на залитый пивом дубовый стол.

Он очнулся на зеленой поляне, посреди волшебного леса, вдыхая полной грудью свежий воздух, насыщенный запахами прелой листвы. В руках у него была огромная дубина. Он поигрывал с нею, словно это была легкая ветка. Рядом под сенью зеленых ветвей в гамаке, сплетенном из ивовых ветвей, отдыхала прекрасная Леда. Ее соблазнительные формы, едва прикрытые листьями дикого винограда, словно просились наружу. Недалеко, смеясь, играли три маленьких сатира. Они как две капли воды были похожи на него. Маленькие сатиры брыкались и прыгали, как шаловливые козлята, их звонкий смех разносился по всему лесу.

Внезапно черная туча закрыла солнце, и огромная тень упала на землю.

– Черный дракон! Черный дракон! – раздались крики обезумевших от страха сатиров и нимф. Все сломя голову бросились в глубь леса.

Страшное черное чудовище парило над лесом, закрывая солнце. Огненные смерчи изрыгались из его пасти, оставляя после себя выжженную землю.

– Лес горит, лес горит! – кричала испуганная толпа. Все бросились тушить лес, набирая воду из ручья кожаными бурдюками. Но было уже поздно. Лес полыхал, как солома, вздымая к небу языки пламени. Едкий дым окутал все вокруг. Все бросились прочь от огня, пытаясь забиться в самую глухую часть леса. Сам божественный Пан, трясясь от страха, обернулся замшелым валуном и застыл в неподвижности. Обезумевшая Леда, схватив своих детей, побежала в спасительные заросли.

Дракон заметил ее и, развернувшись на бреющем полете, стал быстро настигать свою жертву. Леда из последних сил бежала, пытаясь спрятать детей. Казалось, уже ничто не может спасти ее!

Все произошло в одно мгновение. Мощные копыта взрыли землю. Ник огромными скачками бросился наперерез Черному дракону. Увлеченный погоней за Ледой, дракон в самую последнюю минуту заметил приближающегося сатира.

Огромная дубина обрушилась прямо ему на голову. Раздался треск, дубина разлетелась в мелкие щепки. От неожиданности дракон вильнул в сторону, и его когти пронеслись в сантиметре от нежной шеи Леды.

Ник схватил ее вместе с детьми и галопом помчался в гущу леса. Ему удалось спрятать их в густых зарослях валежника.

Оглушенный дракон, потряхивая головой, сделал прощальный круг над лесом и, махая огромными крыльями, удалился на запад. Повсюду горел лес. Зеленая поляна местами обуглилась. К небу поднимались черные столбы дыма.

– Он еще вернется, он еще вернется! – слышались жалобные крики нимф. Испуганные сатиры жались к Пану, который опять незаметно принял свой прежний облик и понуро сидел у порога своего жилища, понимая, что скоро его царству придет конец.