Алексей Строганов - Пурпурный год. Книга первая

Бокалы пока пусты. Два тёмных, почти чёрных сицилийца прижались к белокурой анжуйской красотке, и все трое выплюнули пробки, жадно глотали воздух. Малышам дали по кусочку курицы, чтобы не гомонили. Маруся, бледная, с пустыми ушами, без колец, села в плетёное кресло между Рафой и Лизой, подтянула ноги, прикрыла глаза. Тётя не обратила на неё внимания, продолжила неспешно управлять столом:

– Павлик, курица – это тоже шашлык. Что Дон? Дон придёт и будет есть курицу.

– Пётр, это мятые помидоры с перцем. Это для детей. Мой фирменный соус в зелёной бутылке.

– Лиза, какая у тебя заколка. Мамина? Твоя? Молодец, хороший вкус. И пучок делает, и косичку, и хвостик? Девочки так рано могут становиться элегантными. Ты будешь настоящая модель.

Лиза приняла позу общего угасания и пресыщенности жизнью, но эффект сгубили вернувшиеся из бани мужчины: справа и слева от Пети, погремев стульями, уселись Андрей и Караганда. Дон, завёрнутый в полотенце, как румяный пирожок в бумагу, сел с торца стола, напротив Тёти, на полу скульптурой замер Поль, в торчащих иголках мокрой шерсти. Вся эта пышущая красными щеками, паром и дыханием смесь ароматов сговорилась с запахами мяса, высмеяла и прогнала композицию редких тропических цветов, с таким трудом подобранную Лизой для пупка, а восточный аромат, спрятанный в её волосах и сильно прибавляющий возраст, извратила так, что впору бежать в душ…

– Все в сборе, – Тётя уместила баклажаны между тарелками с курицей и бараниной. – Давайте начинать.

Караганда наполнил четыре бокала, но Маруся протянула свой, и нужен новый сицилиец. Анжуйская дама надиктовала Рафаэлле рецепт румяных щек по-французски. Лиза приняла ухаживания Дона – выбрала между соком и морсом. Первый неспешный, немного распаренный тост, вскоре второй и третий. К анжуйской красотке в компанию добавлен новый кавалер. Тётя успевает быть родной матерью для всех:

– Дон, ты курицу так и не попробовал? Павлик больше тебя съел.

– Лиза, ты разве сыта? Ты ничего не съела. Вечером мало ешь? Вот ещё новости.

– Андрей, а почему ты никогда Игоря не приглашаешь на дачу?

Андрей показал указательным пальцем на Караганду и Петю, которые ухмыльнулись при упоминании Игоря, адвоката, который с ними вместе в армии не служил. И вообще не служил.

– Надо его обязательно пригласить. Мне кажется, он интересный собеседник.

Взгляд Тёти пролетел к Андрею, потом рикошетом ударил Марусю. Локти девушки поставлены на столе узко, до боли в плечах, пустой бокал повис в выгнутых пальцах, всё вино на щеках, а упрямые сапфиры глаз смотрят через стол, ищут пару.

– А? Что? – Рафа в третий раз спрашивает у неё рецепт соуса, и Тётя обещает, потом опять тревожит Андрея. – Обязательно в следующий раз привези Игоря.

Андрей обещал. Лиза, Дон, опять зачем-то Лиза, Караганда. Павлик сказал детский тост. Аплодисменты. За дядю Сашу, за баню, за дядю Петю, за шашлык, тост за хозяйку дома. Стекло бокалов терпит слова, а разговор идёт по кругу, прыгает через головы, но всегда возвращается во главу стола и Тётя Александрина пускает его по новому кругу.

Весь вечер дом следовал за солнцем, не выпускал тепло из-под маркизы. С последними лучами для детей включили обогреватель, вынесли пледы, садовые фонарики добавили волшебства. Настало время десерта. Тётя поставила бутылку крепкого померанцевого ликера. Бутылки с ним хранятся отдельно, где-то в её кабинете, и точное их количество – тайна, а история первого глотка, как и потеря девственности, – тайна тайн. Марусины пироги разогреты в духовке, перевёрнуты и водружены на стол. Зажгли цветные свечи-трубы, разложили шарики мороженого, малышей заставили спеть песенку. Пироги на свежем воздухе захмелели, напыжились от важности и бесстрашными генерал-полковниками по очереди атаковали нож. Среди общих восторгов Тётя наградила внучку рюмкой ликёра с условием, что та споёт под гитару. «Петь? А что мне за это будет?» – Маруся откинулась на спинку кресла. Она очень бледная, рюмка уже пуста, и смотрит девушка не мигая, прямо через стол.

Вскоре малыши закапризничали и Рафа пообещала им новое волшебство: наверху, в мансарде Маруся расскажет сказку всем, кто умоет глазки, Дон и Лиза тоже пойдут слушать, все могут вернуться за стол после сказки. Это старый трюк. Мансарда не отпускает детей до самого утра.

Второй этаж разделён на две неравные части. По лестнице направо – гостевая спальня с королевской кроватью, налево – то, что называют пространством. Комод в пять ручек, тумба с лампой под синим абажуром, диван-книжка Дона. Поворот. Поленница, круглая чугунная печь (стоит на подиуме, колени её почернели от времени), угловой диван с приставным пуфом (просто добавь к «п» бесконечное ф-ф-ф-ф-ф-ф-ф). Поворот. Книжный шкаф, торшер с кремовым абажуром. По ковру к новому повороту и ещё одному дивану. Ванная за стеной цветного стекла. Диван сказок напротив печки, ещё маленький переносной столик и два окна в крыше. Всё по-дачному эклектично и загромождено. Более-менее свободно у печки. Здесь шкура-ковёр на полу, как во взрослых фильмах, но это для шика – пол очень тёплый – можно зимой ходить босиком.