Александр Михайловский: Вся власть советам

Красин кивнул мне и записал что-то в лежащий перед ним блокнот. А я продолжил свое выступление.

— Таким образом, без поддержки извне и без наличия серьезной вооруженной силы, с националистически настроенными финнами вполне могут справиться местные товарищи из финской Красной гвардии. Ну, и Балтийский флот, базирующийся в Гельсингфорсе, конечно, окажет содействие. Оружие даст, поможет специалистами…

Я посмотрел на Михаила Васильевича Фрунзе. Тот утвердительно кивнул. Товарищ Сталин вопросительно взглянул на Ильича. Тот немного поморщился — среди финских социал-демократов у Ильича было немало хороших знакомых, — но все же согласился со мной и сделал движение пальцами, словно раздавил вошь. После этого все поняли, что проблема с «независимостью Финляндии» будет решена в самое ближайшее время. Причем раз и навсегда.

Ну, а я перешел к самой трудной части своего выступления. Речь зашла об Украине. Тут надо сказать спасибо господам меньшевикам и персонально господину-товарищу Церетели. Не знаю, кем он приходится нашему современнику — скульптору-гигантоману, но дров наломал он немало.

В качестве представителя Временного правительства он, будучи в составе руководства делегации этого треклятого Временного правительства, признал автономию Украинской Центральной рады. При этом, без согласования с правительством, руководимая им делегация согласилась с предложениями Центральной рады и включила в состав автономии все юго-западные губернии России. Именно он во многом виновен в последующих кровавых конфликтах, которые вспыхивали на Украине в течение ста последующих лет.

Сейчас эта Центральная рада, возглавляемая одним из столпов украинского национализма профессором истории Грушевским, готова со дня на день провозгласить «незалэжну» УНР (Украинскую народную республику).

Мало того, эта самая Рада вознамерилась «украинизировать» еще и Крым с Севастополем и с Черноморским флотом в придачу. Пользуясь тем, что из призванных на флот матросов было немало «хлопцев» из Малороссии, агитаторы Рады принялись активно их охмурять, суля золотые горы, лишь бы им «отчепиться» от злыдней-москалей. Над некоторыми боевыми кораблями уже развеваются «жевто-блакитные» флаги. С этим надо было кончать. Пока эту опереточную «незалэжность» можно было прихлопнуть без особого труда. Но позднее, когда борцы «за Вильну Украйну» сумеют качественно запачкать мозги доверчивым селянам и интеллигенции, которой ужасно хотелось стать «элитой нации», для того чтобы прикрыть эту лавочку, придется пролить немало крови.

— Да, товарищи, — резюмировал после моего доклада товарищ Сталин, — ситуация в Киеве очень сложная, и я присоединяюсь к мнению товарища Тамбовцева. Чем быстрее мы покончим с этой Радой, тем будет лучше. И следует немедленно пресечь все попытки «украинизировать» хоть что-нибудь сверх того, что и так уже является украинским. Я слышал, что там зашевелились и татарские националисты. Надо сразу сказать всем этим товарищам: Крым был, есть и будет в составе единой и неделимой Советской России!

Председатель Совнаркома посмотрел в ту сторону, где сидел наркомвоенмор.

— И с Черноморским флотом надо что-то решать… Ведь активные боевые действия сейчас на Черном море не ведутся? Это так, товарищ Фрунзе?

— Да, товарищ Сталин, — ответил Фрунзе, — после подписания мирного договора с Германией боевые действия на всех фронтах не ведутся. Да и союзники Германии — Австрия, Болгария и Турция, не рвутся воевать. Так что война на Черном море фактически закончилась.

— Вот и замечательно, — сказал товарищ Сталин, — тогда, может быть, стоит провести частичную демобилизацию моряков Черноморского флота? Пусть самый беспокойный и разложившийся элемент отправится до дому, до хаты. А вам, товарищ Фрунзе, надо найти нового и энергичного командующего флотом и советского комиссара, которые смогли бы вновь поднять боеготовность флота до нормального состояния. Да и с корабельным составом стоит как следует разобраться. Я думаю, что для дредноутов на Черном море теперь нет достойных противников, а вот Кольский полуостров и Арктика, со всеми их богатствами, у нас совершенно не защищены. Тем более что Турция в обозримом будущем вряд ли сможет представлять для нас реальную опасность. Так что этот вопрос нужно как следует обдумать и принять принципиальное решение.

— Не менее опасная для Советской России обстановка сложилась в Одессе, на Румынском фронте и в Молдавии, — продолжил я. — Там сейчас правит бал так называемый Румчерод — Центральный исполнительный комитет Советов Румынского фронта, Черноморского флота и Одессы. Он контролирует — во всяком случае, так ему кажется — Херсонскую, Бессарабскую, часть Подольской и Волынской губерний. В нем большинство — меньшевики и эсеры. Пока они там витийствуют, к Молдавии приглядываются румыны. В нашей истории они ее в конце концов захватили. В этой истории ничего подобного допустить нельзя. А потому необходимо очень жестко разобраться с этим самым Румчеродом. Сразу после того как мы восстановим контроль над Киевом, необходимо послать на Румынский фронт умного и решительного человека с чрезвычайными полномочиями, который мог бы на месте выбрать правильное решение и претворить его в жизнь. Я думаю, товарищ Сталин, что после этого совещания нам стоит подобрать для этой работы соответствующую кандидатуру.