Владлен Щербаков - Законопослушный гражданин

Трое мужчин друг за другом карабкаются по горной тропе.

– Пока Луна не встанет, так и будем корячиться как негры в трюме. – проворчал шедший первым амбал под два метра ростом. – Может, курнем пока, Мага?

– Шагай, Муслим, вон уже край пригорка виднеется, там никакой Луны не надо, все как на ладони будет. – в спину амбалу ответил Магомед.

Полоса, разделявшая серую темень и черное полотно со шляпками звездных гвоздей, резче обозначилась двумя красными точками, спустя несколько мгновений ветер донес аромат папирос.

– Эй, кто идет? – крикнули с пригорка. Характерный щелчок выдал взведение револьверного курка.

– Свои. – Муслим пригнулся, обернувшись, спросил: – Чё говорить-то?

– Скажи «Парол-Марол». – Магомед достал из кармана портсигар.

– «Парол-Марол!»

– Проходь.

Пригорок осветился – один из караульных откинул ткань с керосиновой лампы.

– Значит так, начнется кипиш или меня не будет на выходе, – зашептал Магомед, – вали всех, здесь союзников нет.

– Да не в первой, чё ты, Мага!

Прибывшие перемахнули пригорок, как и было обещано, теперь можно было разглядеть пункт назначения: внизу за очертаниями деревьев просматривались каменные стены приземистого дома.

– Эй! – встревожился караульный. – Сказали, двое будет, а вас трое!

– Двое и будет. – Магомед достал папироску, прикурил от спички, поднесенной амбалом. – Муслим с вами останется, а мы вот с, – усмехнулся, – товарищем пройдем.

– Правила знаете. – караульный поднял лампу, на разложенной в траве бурке матово заблестело оружие.

– Знаем. – Магомед достал из пиджака револьвер, из-за голенища финку. – У товарища нет ничего.

Один караульный принял оружие, второй уважительно обшмонал Магу и «товарища», а Муслим стал третьим в блатном карауле.

– А, Магомед, заходи дорогой! – из-за стола поднялся дородный кавказец по виду армянин. – Как раз к шашлыку подоспел.

– Салам ворам!

– Представь гостя людям, дорогой!

– А это у нас товарищ Иван Иваныч Иванцов. – усмехнулся Мага. – И никак иначе.

– Вот оно значится как! – покачал головой армянин, разглядывая гостя, затем развернулся к разномастной кодле: – Иван Иваныч, да еще Иванцов!

Вновь повернулся к гостю:

– Ц-ц-ц, да к тому же товарищ!

Блатные загоготали, но сдержанно.

– Вот уж гусь свинье, но раз за товарища сам Мага ручается, то давай, товарищ, двигай к столу, будь как дома.

– Магомеду все собравшиеся знакомы, а я не знаю, с кем разговариваю, что, согласитесь, не канает для серьезного базара.

– Что ж, мы от людей не скрываемся!

Армянин обвел рукой стол, за которым собрались блатные.

– Все люди уважаемые, со всех краев империи: Гоча Тифлисский, Вальтер из Ростова, Вадик Белый, Миша Кореец, Тимур Шалинский, Боря Ушатый…

Вор в законе еще долго называл погоняла коллег, державших масть в регионах Российской империи.

– А меня Камо Ереванским кличут. Вот такой у нас интернационал!

На лицах воров оскалились улыбки.

– А ты каковских будешь? Я так понимаю, еврейских кровей?

–У деловых людей нет национальности. – сверкнул глазами Иванцов.

Блатные замерли на мгновения, стих звон ложек-вилок.

Нарушив тишину, звякнула тарелка – изо рта Гочи Тифлисского выпал кусок баранины. Глаза у Гочи полезли из орбит, с уголков блестящих полных губ потекли капли жира.

– Аха-ха-ха – зашелся кавказец, – значит, если выбирать буду подельника, я не брату-племяннику единокровному работу дам, не его семью обеспечу, а чужому дяде доляну отстегну?

Деловые люди загоготали.

Камо хлопнул Иванцова по плечу.

– Ладно, садись за стол, поешь, потом побазарим.

Иванцов сел на свободное место, нисколько не тушуясь, положил в тарелку два куска баранины, зелень, налил водки в стакан.

– Ну, вечер в хату, бродяги! – Иван Иваныч опрокинул стакан в глотку, выдохнул, скривившись, занюхал соленым огурцом. – А говорят – сухой закон, кокаин проще достать.

– И кокаин и морфин и водяра – все есть! Но мы не понты кидать собрались, давай Иван поешь, потом разговор держи.

Иванцов кивнул и принялся за еду, а блатные, оживившись, на свой лад продолжили комментировать мировые события.

– Коля-дурик послал мужиков, сербов защищать… Друзей, братьев по вере, иху мать!

– Таких друзей за х*й и в музей! Братушки, бл*дь, отуреченные, с какого перепуга их братьями объявили, не пойму?

– Как же, русским только покажи уважение дутое, так они грудь надувши последнюю рубаху отдадут младшим, а по чесноку хитрожопым братушкам, лишь бы себя героями почувствовать.