Михаил Голицын - Через все времена

Ёська закрыл глаза, затрусил головой, а когда открыл их снова, то в отражении был он сам. Он ещё раз умылся и побрёл домой. Всю дорогу ему не давало покоя это отражение. Зайдя по дороге к деду, он рассказал ему о том, что случилось. Дома его всё равно бы никто не понял, а дед умел слышать. Дед Жорка задумался, поглаживая подбородок, после чего забил в трубку табак и, затянувшись, сказал:

– Не знаю, Ёська, как тебе объяснить это, думаю, что течёт в нас кровь наших предков и нет, нет, да и покажутся они нам. Кому во сне привидятся, кому вот так в отражении привидится, а кто-то голос слышит. Не знаю я почему так бывает, но говорят, что мёртвые приходят предупредить о чём-то и если их слушать, то многих бед удастся избежать.

– Так он мне ничего не говорил. – Ёська погладил ноющую шею.

– Не знаю, Ёська, я не колдун, просто, что слышал, то и говорю. Ты отцу с матерью не говори, что видел. Не зачем их лишний раз тревожить, а то ещё подумают, что ты умом тронулся.

– Да я и не собирался. – Ёська сел рядом.

Оба сидели молча, что бывало у них крайне редко, потом Ёська встал и неторопливо пошёл домой.

Через несколько дней забылось это и Ёська, занятый домашними делами, больше и не возвращался к этим мыслям. Лето тянулось долго, собственно, как и у всех детей, так что дел и забот у Ёськи хватало. Частенько получалось с ребятами сбегать на реку покупаться или половить рыбу. В казачий быт постепенно проникал быт советский, менялась жизнь, менялись люди, менялось всё вокруг. И эти изменения Ёська ещё понять не мог, но осознание этого дарило надежду на какое-то чудо в будущем. И он его ждал, не совсем понимая, что это будет, но каждый день он впитывал в себя, как сухая земля впитывает воду. Память, которую дала ему природа, собирала всё, что попадалось на пути. И это не ускользнуло от взгляда родителей. Отец, видя с каким рвением сын постигает новое, съездил в районный центр, откуда привёз Ёське несколько детских книг. Читать в семье никто не мог, так что с интересом слушали как по слогам читает Ёська, вычитываясь с каждым днём. И уже к концу августа он читал родителям газеты.

На пороге был сентябрь, время новой учёбы и новых знаний. Понимая, что после школы будут домашние дела, Ёська с ребятами решили в последние дни августа выплыть на утреннюю рыбалку.

Ночь в августе в донских широтах уже не такая жаркая как в июле и Ёська, устроившись на сеновале, смотрел в звёздное небо, считая падающие звёзды. Кто-то из ребят сказал, что если успеть загадать желание, пока падает звезда, то оно обязательно сбудется. Загадать желание он всё никак не успевал, то звезда летела слишком быстро, то не успевал проговорить. В результате он так и уснул на сеновале.

В то время, когда солнце ещё не встало, а на горизонте начинает светлеть край, сон самый глубокий и приятный. Что снилось до этого Ёська не помнил, а вот неизвестно откуда появившегося гостя из отражения запомнил на всю жизнь. В этом сне не было ничего страшного, всё, как и в других: путанно, не логично, в суматохе и не складно. Вот только, появившись гость из отражения обратился именно к нему: «Не ходи сегодня на большую воду, не пришло ещё время тебе». Ёська вскочил, сердце билось что есть сил, было одновременно страшно и непонятно. Слова не выходили из головы. С улицы он услышал свист, ребята уже собрались на рыбалку… а в голове было «не ходи сегодня на большую воду».

Он вышел к ребятам на улицу, сам не осознавая почему, соврал им, что упал и спина болит, поэтому не поплывёт с ними рыбачить. Уговаривать его ребята не стали и сами пошли на реку. А Ёська опять вернулся на сеновал. Стоит ли говорить, что сна не было ни в одном глазу. Когда солнце подняло над горизонтом первые лучи, из дома вышел отец, Ёська, спрыгнув с сеновала, отправился помогать ему по хозяйству. О своём сне он говорить ничего не стал. А когда солнце уже поднялось, и вся и станица ожила, отец отправился на поле, а мать в магазин.

Ёська сидел на крыльце хаты, пил молоко с куском хлеба. Мать, спешащую домой, он увидел сразу. Её быстрая походка сразу насторожила Ёську, что-то было не так и в её лице: озабоченность или тревога, а может быть страх? Он ещё не умел читать лица и понимать всю гамму эмоций, но сам ощутил тревожность и в уме стал перебирать, что такого он мог натворить и за что сейчас может достаться. Но ни за что ему не досталось. А наоборот, мать обняла его, и он услышал, как она тихо плачет. Плачущая мать – это было не то, что редкость, а это было вообще первый раз в жизни. Ёська молчал и не знал, что делать, а когда мать успокоилась и села с ним рядом, он облегчённо вздохнул. Тогда она рассказала ему, что сегодня на реке по утру ребята на лодке выплыли порыбачить, а на реку лёг туман, чего раньше не было в эти дни, то ли они запыли дальше, то ли баржа сбилась с курса, в общем она раздавила лодку и все трое ребят погибли. Для Ёськи эта новость была как снег на голову, мать же радовалась, что сын не поплыл с ними рыбачить и не знала, да и не могла знать истинную причину всего.