Фредди Ромм - Голос горячего сердца

По мере того, как колонна спускалась к широкому полю, лужи, оставшиеся от ночного дождя, становились всё шире и глубже. Теперь уже солдатам приходилось идти по щиколотку в воде, но движение согревало. Даже возникало исподволь желание поскорее вступить в бой с врагом.

– Колонна, сдвинуться на три шага вправо! – раздалось впереди.

Николя, вслед за шедшими впереди солдатами, послушно выполнил команду. Слева послышалось громкое хлюпанье жидкой грязи, и вдоль колонны медленно проехали всадники. Николя узнал среди них коннетабля Шарля дʼАльбре, чьи серебристые доспехи из полосовой стали, хотя и заляпанные грязными брызгами, были заметны издали. Лицо командующего французской армии казалось недовольным.

– Жаль, не удалось вынудить противника к атаке, – услышал Николя голос коннетабля. – Верно ли, что их только шесть тысяч? Даже если так, большую часть их составляют лучники…

Всадники уехали вперёд, и Николя не мог слышать, что ответили командующему его спутники. Упоминание об английских лучниках побудило Николя окинуть себя взглядом. Хотя он был без доспехов, его прочная кожаная куртка с капюшоном, прошитая железными пластинами, должна была выдержать как стрелу на излёте, так и несильный рубящий удар меча. Эта куртка досталась ему от отца, участвовавшего в морской кампании против островитян. Не менее чем на куртку, полагался солдат на свой щит – пусть небольшой и неказистый, но вполне пригодный, чтобы прикрыть своего владельца. Этот щит Николя забрал у одного бургундца, убитого им год назад.

А вот и поле, где случится самое главное сегодня.

Колонна повернула немного вправо. Пройдя несколько шагов, Николя услышал команду:

– Развернуться налево!

Николя машинально выполнил команду. Да, вот они – годоны. Крошечные фигурки английских солдат виднелись по крайней мере в тысяче ярдов от французов. Среди них произошло какое-то движение, и крошечные фигурки медленно – насколько позволяла размокшая почва – побежали вперёд, навстречу французам.

– Солдаты, приготовиться к бою!

Словно загипнотизированный смотрел Николя на приближающихся врагов. Не думая ни о чём, взялся правой рукой за свой короткий меч. Он словно слился сейчас в единое целое со щитом. Ещё бы, ведь через несколько минут только на него и можно будет полагаться в надежде выжить…

Всё ближе и ближе виднелась шеренга врагов. Они уже не казались крошечными. Но вот годоны остановились и начали вколачивать боевыми топорами – тыльной стороной – колья в землю. Колья легко, с двух-трёх ударов, вонзались в размокшую, податливую почву.

«Это, наверное, против нашей конницы. Мы, пехотинцы, легко можем обойти эти злосчастные палки, а вот кавалеристам будет гораздо труднее. Значит, нас и пошлют сейчас в атаку…»

От предчувствия скорой битвы защемило сердце. Николя невольно обернулся влево – там коннетабль о чём-то взволнованно спорил с кавалеристами. Ветер доносил до Николя еле слышные слова:

– Ваша светлость, прикажите атаковать! Мы сомнём их!

– Куда вы рвётесь? Не видите – лучники перед вами? Земля мокрая, как вы атакуете? Кони застрянут в мокрой почве! Годоны вас перестреляют, как куропаток на охоте!..

дʼАльбре озабоченно качал головой. Похоже, несмотря на его возражения, кавалеристы были близки к тому, чтобы настоять на своём. И, хотя это должно было отсрочить минуту, когда Николя вступит в бой, поспешность конников отнюдь не радовала его, искушённого ветерана. Как бы хуже не вышло…

– Ваша светлость, мы сможем! Лучше погибнуть в бою, чем ждать, пока противник подойдёт на расстояние полёта стрелы и перебьёт нас, неподвижных!

– Ну, хорошо… Трубите в атаку.

Обрадованные капитаны-конники пришпорили коней, направляясь к своим отрядам. Почти немедленно после этого отовсюду донеслось громкое чваканье тысяч конских копыт, боровшихся с притяжением коварной мокрой глины. Кавалеристы неумолимо приближались к врагу и уже брались за свои длинные копья…

Англичане мигом оставили колья и подняли луки. Вложили стрелы, натянули тетиву…

Хмурое небо на считанные мгновения покрылось безобидного вида палочками, так похожими на соломинки, которые, словно в задумчивости, сперва поднялись, а затем повернулись и направились вниз, обрушиваясь на опрометчивых кавалеристов. Раздались крики боли людей, громкое ржание лошадей, грохот падения закованных в доспехи тел на мокрую землю. Лужи окрасились первой кровью.

– О, нет!