Александр Сипаков - Война рас

Странник взлетел и сел на Бурана. Тот потоптался на месте, сделал пару взмахов и стремительно помчался ввысь, унося на себе наездника. За ними последовал Рыжик, постепенно исчезая в бескрайних просторах небес. Кружащее воронье разлетелось по своим гнездам. Медведь и тур издали прощальный рев вслед крылатым лошадям, а после разошлись в разные стороны Чернолесья.

В Урае случившееся, как и полагалось, поначалу восприняли бурно: разговоры не унимались несколько дней, порождая слухи. И все же со временем стало затихать. Вспоминали в основном, если кто-то отправлялся в лес. И только трое охотников всегда помнили о трагедии, настигшей их в Чернолесье.

Настал и тот день, когда у Олизара с Русаной появился на свет младенец, родился сын. Спустя семь дней принесли они ребенка на капище Перуна, где нарекли Аристархом. В день рождения ребенка и в день, когда младенец обрел имя Аристарх, шел сильный дождь, гремел гром и сверкали молнии. Тем не менее ни одна капля дождя во время следования к капищу не упала на семью Олизара, образуя вокруг них плотную стену из капель дождя, готовую прибить к земле любого незваного гостя. Она будто оберегала ребенка, который, несмотря на громы и молнии, в ответ лишь ласково улыбался. Русана этому очень удивилась, а Олизар только пожимал плечами, делая вид, что сам ничего не понимает.

Когда Олизар и Русана с младенцем на руках вышли с капища Перуна, перед ними откуда ни возьмись появился странник, одетый в серую рясу.

– Приветствую вас, добрые люди, и спешу поздравить с рождением сына, – заговорил странник с остолбеневшими от увиденного Олизаром и Русаной.

– И тебе здравия, незнакомец. Благодарим за поздравление, – произнес Олизар, став между странником и женой с ребенком. Охотник помнил слова Громовержца об опасности после рождения сына, а тем более сейчас, когда младенец обрел имя.

Олизар настороженно наблюдал за незнакомцем. Он был высокого роста, большого телосложения. Возраст казался за сорок лет, однако лицо не имело ни одной морщинки, было свежим и бодрым. Отсутствие волос на голове гармонично дополнялось маленькой темно-русой бородкой с усами.

– Не бойтесь меня, злого умысла у меня нет, – сказал странник, заметив суету Олизара и тревожность матери.

– Тогда кто таков? Что тебе нужно? – быстро спросил Олизар.

– Мое имя – Марибор.

Наступило недолгое молчание. Затем охотник развернулся к Русане, взяв обеими руками за плечи.

– Не волнуйся. Этот человек – наша защита.

– Защита? О чем ты говоришь, Олизар? От кого? – еще больше встревожилась Русана.

Охотник молчал, смотря в глаза жене, прижавшей сына ближе к телу.

– Пришло время все ей рассказать, не бойся нарушить клятву, – поспешил подтолкнуть к ответу охотника Марибор.

– Я тебе все расскажу, но позже, сейчас просто доверься мне.

Они обменялись взглядами, после чего Олизар повернулся обратно к страннику.

– Что дальше?

– С этого времени вы будете слушать и выполнять все то, что я вам буду говорить.

– Это почему? – возмутилась Русана. Ее вид, как и прежде, выдавал беспокойство.

– Потому что от этого зависит судьба Рассении, всего рода человеческого. Аристарх – избранный богами для защиты Яви.

– Избранный? – не успокаивалась Русана.

– Я буду помогать присматривать за ребенком, – продолжил Марибор. – Вы не должны препятствовать этому, воле богов. Я здесь, чтобы помочь обрести ему истинную силу, сверхспособности, способные противостоять темным силам. Об остальном узнаете потом. А теперь я на время покину вас. До встречи, мои дорогие.

Странник исчез так же внезапно, как и появился. Дома Олизар рассказал про ту ночь в Чернолесье. Русане трудно было в это поверить. Ведь, со слов мужа, Аристарх являлся полубогом, наделенным нечеловеческой силой. Все же, кое-как смирившись с неизбежным, сославшись на волю богов, Русана надеялась, что беда обойдет их стороной. Хотя материнское сердце подсказывало, что грядут тяжелые времена.

Марибор поселился возле леса, до которого дорога выходила с Охотничьей улицы, где жил Олизар. Странник возвел себе там дом с непривычно высоким массивным частоколом, в котором не было ни малейшей щелочки.

Он ни с кем не общался, редко выходил. Первые дни с огромного скрытого двора, уходившего вглубь леса, доносились звуки топоров и пил. Люди не знали, чем внутри занимаются и кто работает, так как никто не видел, чтобы туда кто-то заходил или выходил.