Алексей Апрелин - Планета Инцефалон

Я пролежал в таком состоянии, по крайней мере, около часа. Очнувшись и оглядев по сторонам всю комнату, мне показалось, что обстановка вполне спокойная и поначалу не навевала никаких устрашающих мыслей. Экран телевизора мерцал голубым пятном, было тихо и размеренно, если не считать головной боли и ломки в костях. Когда я осознал о том, что произошло, неопределённость сознания стало тревожить меня. Если это острый психоз на почве длительного злоупотребления алкоголем, то все видения вполне объяснимы. А если это реальность, сопровождаемая мистификацией, то здесь дело обстоит в другом ракурсе. Одиночество и пьянство, может привести человека, склонного к неординарному складу ума, в уязвимое состояние, в котором находился я. И размышления о смерти только усугубило напряжение психики. А если это, в самом деле, приходила смерть в виде ухищрённой истины зла? Но мне, ничто не предвещало быть клиентом смертельного объятия, в силу того, что причины как таковой не было. Хотя ощущения были настолько реалистичны и в то же время расплывчаты в моём воображении, что правдоподобность повергала меня в ужас.

Проводя время в ожидании страха, я начал сходить с ума. Удушливый воздух превратился в атмосферное состояние и весь эфир, гнетущий запахами, медленно тлел вокруг. Волнение тревоги, за собственное ожесточение и переизбыток чувств, нахлынуло острой болью в висках, переходя постепенно к затылочной части головы, а потом разбрасывая волну болевых ощущений, уже на всю поверхность внутреннего напряжения. Но ночная эйфория резко начала притупляться и организм в борьбе со страхами был поражён тяжестью сонного расслабления, и я уснул в нелепой позе, уже не в силах, о чём-либо думать.

После этих ужасных событий, даже человек с железными нервами, вряд ли будет спать спокойно. А что говорить обо мне, у которого нервное напряжение было на пределе. Психика оказалась под воздействием страха и испытала неопровержимое искушение смерти. Или, что-то вроде этого.

У меня всегда сны были впечатлительными и виртуально-реалистичными. Даже друзья восхищались моими снами, когда я им рассказывал очередную историю, увиденную ночью. А после того, что случилось сегодня, будучи ещё бодрствующим, я не думаю, что сновидение меня может впечатлить о чём-то хорошем. Я услышал собственный крик. И когда открыл глаза, проснувшись от кошмара, среди ночи, звуки вопля, как эхо врезались в стены и отдавались по всей комнате. Я плюхнулся опять на подушку. Она была мокрая и неуютная. И стал разминать отлежавшую руку, с брезгливым недовольством вспоминая то, что мне приснилось. Я ощущал приход смерти всеми фибрами своего тела. Многообразны и странны пути, ведущие к ней. И начинал анализировать об этом мгновении, которое подхватывало меня невоодушевлённым потоком энергии, обнимая чёрными руками, с длинными безобразными пальцами и поднимая вверх, не замечая преград, уносила в быстром движении всё выше и выше. А потом резко опрокидывало и под собственным весом, моё тело неслось вниз. И перед соприкосновением с землёй она вдруг разверзлась, выпуская удушливую пыль и серо-жёлтый дым обжигал лицо и грудь. Я в свободном падении летел в бездну адского проклятия, не осознавая всего происходящего процесса, а мысли как бы отставали от меня, были где-то там далеко вместе с душой и вместе со смыслом, цепляясь за время и за стрелки часов.

Бой часового механизма остановился вместе со стуком сердца, хотя недавно, я даже не замечал, как сердечные мышцы, сокращаясь, перегоняли бушующие потоки крови. А сейчас всё остановилось, как секундная стрелка незаведенных часов: как двигатель, внезапно выключенной машины, как мим, играя роль мифологической ситуации.

«Владыка царства мёртвых Аид, вместе с женой Персефоной восседали на троне ада. Вход в это царство охранял треглавый пёс Цербер, у которого из пасти тянулась слюна, перемешанная с кровью. А рядом протекала река Лета. И души мёртвых, испив воды из реки, забывали свою прошлую жизнь».

Но мысли всё равно продолжали поиск парадокса, как спасти тело. Ведь я мог умереть отчего угодно. Если, к примеру, выйду на улицу, меня повсюду могут подстерегать ужасные во всём своём участии, непредсказуемые происшествия.

В гуще мрачного света, на большой скорости собьёт машина. И упадёт моё тело на обочину, под тень густого дерева, где, я буду лежать, разглядывая звёздное небо, и не смогу даже пошевелиться или позвать на помощь, потому что переломанные кости и многочисленные ушибы мне этого не дадут. И промокшего от тёплой крови, меня никто не заметит, а я буду медленно и мучительно умирать…