Лидия Бормотова - Степной принц. Книга 2. Аксиома Шекспира

Всадники приближались.

И как всегда в этом безлюдном месте, забота о скрытности ослабевала. Они о чём-то говорили меж собой, но Баюр пока слышал только бурчание, не слова. Но вот стали долетать отдельные фразы. Благодаря урокам Чокана, он стал лучше разбирать туркменскую речь, хотя умение его продолжало желать лучшего. Впрочем, некоторые слова перевода не требовали.

– Хакимбек, собака!

– Трусливый шакал. За него всё сделали, а он упустил…

– Говорят они. Они много наговорят.

– Никому нельзя доверять.

Аргамаки проехали мимо, и по мере их удаления до слуха стали долетать только отдельные слова, которые сверлили мозг.

Вот оно как, стучало в висках волхва, когда он, сорвавшись с места, уже летел, не разбирая в темноте ступенек, к выходу. Вот оно как. Значит, эти негодяи сумели как-то предупредить хакимбека, науськать на русского шпиона. И тот отправил отряд сипаев. Всё ясно. Обратно с докладом вояки скакали во весь дух и успели до темноты. Он-то не мог позволить себе такой резвости, всю душу вытряс бы из девчонки.

Дос встрепенулся, увидев хозяина, потянулся к нему мордой.

– Тихо, тихо, – похлопал его Баюр, – не время ласкаться, – нащупал ногой стремя (хорошо хоть догадался не разнуздывать жеребца, сейчас провозился бы в темноте – как знал) и взлетел в седло.

Аргамаки уехали недалеко. Волхв увидел их, но приближаться не стал, опасаясь быть обнаруженным. Двигался на отшибе. К китайскому пикету они явно не собирались. Выехав из ущелья, свернули влево, в направлении стены, откуда не так давно прибыл сам Баюр. Но, видимо, решили дождаться рассвета и развели костёр. Развели с умом – в яме, за камнями. Издали не разглядишь, если не знаешь, что высматривать.

Нападать на них, когда они отдыхают, и хладнокровно расстреливать, застав врасплох, было как-то… не того… совсем другое дело – в схватке, когда весь выбор: либо они тебя, либо ты их. Внутри ныла и карябала совесть, отводила руку от ствола. Он гнал её, убеждая, что европейское благородство для восточной мерки великовато. Хватит, наблагородничались уже, а они всё не унимаются. В памяти всплыли рассказы Чокана об азиатских ханах… или эмирах – один чёрт! Чтобы занять трон, брат убивает старшего брата, а заодно режет ещё шестерых, младших. Конкуренты же на престол! Потом вспомнился штабс-капитан Фигнер, предложивший Кутузову свой план: тайно пробраться в занятую французами Москву и убить Наполеона. Малой кровью спасти жизни десятков тысяч неповинных людей! Как воротили носы от «разбойничьего» предложения знатные вельможи! Как можно! Что скажет Европа? Ага! Пусть лучше гибнут целые народы? Стираются с лица земли города? На Востоке же режут друг друга почём зря: и не только ханы, эмиры и падишахи – и всё в порядке вещей. Зловещая пирамида из человеческих голов у реки Кызыл – лучшее тому подтверждение. Ладно бы – ради великой цели, во имя процветания нации, её будущего. Так ведь нет, одни – только затем, чтобы потешить своё тщеславие, жрать от пуза и тысячный гарем содержать, другие – чтобы устранить конкурента на тёплое местечко или просто чтоб доказать своё батырство! Из-за баб, правда, тоже много крови льют, всё никак не поделят. А у него, Баюра, велика ли цель? Чокан – гениальный самородок, его беречь и беречь! Лучший сын своего народа. Такого Степь ещё не рождала, да, похоже, равного ему не скоро родит…

Вдруг один туркмен насторожился, глядя прямо в сторону скрытого тьмой следопыта, что-то сказал. Мысли волхва оборвались. Он разозлился на себя (разнюнился, чистоплюй!) и вскинул ружьё. Два залпа прозвучали друг за другом, и два вскочивших человека упали возле костра, третий метнулся в кустарник. Баюр послал в него ещё два выстрела – вслепую, наугад, но, видно, промахнулся – топот копыт стремительно уносился во тьму. Стрелок вышел из укрытия, подошёл к огню. Тела убитых лежали неподвижно. Одному пуля угодила прямо в лоб, у другого была прострелена грудь… но горбоносого средь них не было. Опять ушёл, гад. Гнаться за ним бесполезно, аргамака шиш два догонишь. Да ещё в темноте. На всякий случай заглянул за кусты. Коней убитых тоже не было. Беглец увёл за собой. История повторялась, как заикающаяся шарманка, гоняя по кругу недопетую и начатую сначала надоедливую мелодию.

Когда волхв вернулся в пещеру, то не поверил своим глазам… Скудный свет из «окна» лёг на пустое место, где спала Фатима при его внезапном исчезновении. Он рванулся к нему и даже похлопал рукой, подозревая оптический обман. Внутри похолодело… И тут в дальнем затемнённом углу шевельнулась куча тряпья. Он вскочил. Куча поднялась в человеческий рост и вперевалку пошла на него. Уфф!!! Девчонка, накрытая своей постелью, как шалашом, являла уморительное зрелище, но рассмеялся он не поэтому, а от великого облегчения, что она цела и невредима. Успел даже восхититься: что значит жена разведчика!