Александр Курзанцев - Жрон

Объёмом этот памятник народного зодчества, выполненный из необработанной плахи, лохматого года постройки, был со средних размеров гараж. Где-то три на пять метров, может чуть больше. Располагался он с задней стороны дома, скромненько притулившись у самой ограды, в тени хрен пойми какого дерева. Вот что-что, а в деревьях я разбирался, как Волдеморт в женщинах, то есть никак.

Распахнув створки, обозрел монбланы связанных бечевкой стопок и опрометчиво дунул на ближайшую согнать пыль.

Прочихавшись, минут через пять зашёл снова. Руки чесались пройтись заклятьем, но побоялся повредить ценный источник информации. Чёрт с ним, с этой пылью, прочихаюсь.

Начал по датам отсортировывать тюки, и, наконец, нашёл за первую половину девяносто первого года. Найдя место почище, удобно уселся и, распустив верёвки, принялся бегло пролистывать страницы в поисках полезной инфы.

Как оказалось, помимо «Ежедневного пророка» и «Придиры», которого, к слову, в выписываемых Артуром не было, обнаружилось ещё одно издание слегка желтушной направленности. Называлось «Маги, Маглы и Другие». И вот оно-то, в отличие от министерского «Пророка», оказалось самым ценным для меня приобретением.

Писали там, как и следовало из названия, обо всём понемножку. Еженедельное периодическое издание страниц на шестнадцать, но какие это были страницы! Стоило только упомянуть, что одним из бессменных авторов статей была Рита Скитер, хоть и стыдливо упоминавшаяся, как внештатный корреспондент. Скандалы, интриги, расследования, она писала обо всём. Доставалось и родному Хогвартсу. Причём, у меня сложилось впечатление, что у Риты в замке был прикормленный источник, сливавший те или иные жареные новости, либо уведомлявший о начале нездоровой активности. Ничем иным такую потрясающую осведомлённость Скитер объяснить было просто нельзя. Ну, не живёт же она там безвылазно.

И тут-то я и начал находить следы воздействия моего фактора «Икс». Взять заметку о нападении тролля на учеников: имена не разглашались, но я понимал, что под студенткой Г. подразумевается Гермиона, а под студентами П. и Л. соответственно остальные члены «золотого трио». Но, что удивительно, сами вышеназванные студенты хором заявляли, что тролля остановили не они, и не преподаватели, первый из которых, профессор С., прибыл уже, так сказать, к телу, а кто-то ещё. Предположительно, другой студент.

Я помрачнел, теория о ещё одном попаданце начала подтверждаться.

Дальше больше, какие-то мелкие нестыковки, небольшое вмешательство в естественный ход событий, всё это моему намётанному глазу говорило — нет, просто вопило — что я здесь не один.

Отложив очередную газету, я устало потёр виски. Хотелось выпить и пойти барагозить, с биением бутылок, швырянием садовых гномов и дрифтом на метле на сверхмалых высотах.

Пересилив себя, я взял очередной выпуск, развернул, зевая, и немедленно подавился, выпученными глазами уставившись на колдографию с подписью «Хогвартс награждает своих героев баллами», а сама статья называлась: «Справедливость?! Или невероятное коварство?» авторства той же Скитер.

В статье описывалась знаменательная раздача Дамблдором баллов Поттеру, Лонгботтому и Грейнджер. Но не только. Я смотрел на колдографию и понимал, что вижу перед собой мою неизвестную переменную, первого попаданца, стоявшего и с белозубой улыбкой принимавшего от директора награду ажно в сто баллов. Седрика Диггори!

— Ссука, тварь! — я смял в приступе гнева весь разворот, скомкал и мощным ударом направил получившийся ком в полёт. Рука выхватила палочку, самым кончиком выводя последнюю изученную руну, а губы шепнули:

— Инсендио.

И то ли злость направляла мою руку, то ли какие-никакие наработанные рефлексы, но заклинание получилось с первого раза, и бумажный комок ярко вспыхнул в полёте, осыпаясь на землю невесомым пеплом.

Подышав, немного успокоился, вернувшись к газетам.

Посмотрев на следующую страницу, сначала замер в недоумении, разглядывая странную, слегка смазанную колдографию, затем наклонился поближе, вчитываясь, а после принялся кататься по полу от смеха. И было из-за чего.

Статья называлась: «Великий артефакт, тайна исчезновения». Если опустить всю воду и предысторию, суть была проста, сурова и трагикомична. Поттер пролюбил Философский камень. Как он это умудрился сделать, я так и не понял, но на колдографии не по детски офигевающий Дамблдор тряс Гарри, а тот только разводил руками. На заднем плане угадывались ползающие по полу силуэты преподавателей. Диалог их приводился ниже: