Александр Курзанцев - Конец академии

– Курсант Иванов, прибыл для прохождения обучения на оператора мобильного доспеха! – молодцевато доложил я, вытянувшись перед хмуро встретившей меня в своем кабинете начальницей кафедры.

Эпических статей, светловолосая, явно скандинавских кровей “валькирия”, чей огромный бюст как перчаткой обтягивал полковничий мундир, встала из-за стола, чуть наклонившись вперед, качнув буферами, уперла ладони в скрипнувшую столешницу и буквально пронзив меня недовольным взглядом, холодно и мелодично оборвала, – Кто-кто прибыл? На кого обучаться?! Вы, юноша, эти ваши прогрессивные замашки бросьте. Или я пропустила, и в армии победил маскулизм? А ну докладывайте как положено!

– Есть, госпожа полковница, – поникнув, угрюмо ответил я, – курсата Иванов, прибыл для прохождения обучения на операту мобильного доспеха.

– Вот так-то лучше, – сурово произнесла начальница кафедры. – А то развели тут непотребство, курсанты, операторы… Это шпаки гражданские, пусть как хотят так и называются, а здесь, в этих стенах, извольте соблюдать устав!

– Есть, госпожа полковница, – снова пришлось отвечать мне.

А так хорошо все начиналось…

– Чувствуешь, чувствуешь?! – я глубоко вдыхал прохладный воздух северной столицы, прогуливаясь по набережной Невы, по старинной брусчатке, вдоль старинных зданий, с интересом вглядываясь в лица прохожих тоже словно отдававшие какой-то стариной. Не в смысле физической дряхлости, а именно легким флером прошлого столетия, которые выпирали и в одежде и в походке, да даже в манере говорить. Обернулся к следовавшей рядом Илане, – Воздух свободы!

Стоило прийти подтверждению о зачислении меня как вои рода Златолесских в высшее военное Екатерининское училище, в котором, собственно, одна из кафедр и готовила операт мобильных комплексов, как я тут же собрался и выехал из Екатеринбурга в Питер, навстречу новой жизни. Ну почти. Впрочем три года обучения, это целых три года почти полной свободы. Учебу в университете своего прошлого мира я до сих пор вспоминал с ностальгией и считал лучшим временем в жизни. Поэтому сюда я ехал не просто в предвкушении нового, а с четким пониманием как я буду проводить тут время.

Официально специализация звучала как: применение и эксплуатация мобильных систем специального назначения, а находилось училище прямо у Воскресенского моста на Арсенальной набережной, с двух других сторон ограничиваясь Нижегородской и Симбирской улицами.

Названия улиц мне ничего не говорили, впрочем, во первых я в Питере тоже ни разу не был, а во вторых, тут не было и революции, и я подозревал, что названия моего мира, скорее всего, с тутошними не совпадают.

Училище было одним из самых престижных в Империи и, как я узнал из исторической справки, раньше называлось Артиллерийским. С появлением мобильных доспехов артиллерия никуда не делась, но существенно потеснилась и училище переименовали в честь тогдашней императрицы собственно, и давшей добро на новый вид войск, и подписавшей приказ о создании в училище нового направления.

– Воздух как воздух, – буркнула девушка, сурово поглядывая на останавливающих на мне взгляд женщин. Впрочем, занятием это было бесполезным, пялиться на меня не переставали, ведь я был, во первых, без маски, во вторых в новеньком обмундировании курсаты первого курса училища.

Цвета морской волны с воротником стойкой, с красным кантом и золотыми пуговицами, он сидел на мне как влитой и безумно мне нравился. Еще и тем, что практически ничем от офицерского не отличался, за исключением погон. Их у меня не было, взамен на воротнике была золотая нашивка с двух сторон, обозначающая первый курс.

Вот, кстати, за любование собой в форме, даже нисколько не было стыдно. Потому что форма красит мужчину, а красивого мужчину и вовсе делает настоящим оружием массового поражения. По крайней мере добрая половина встреченных дам, точно пали бы к мои ногам, стоило только пошевелить пальцем. Другая половина, к слову, падать бы не стала, а попыталась, наверное, похитить и утащить к себе. Правда тут останавливала моя принадлежность к министерству обороны, к военным тут было весьма уважительное отношение, да и вооруженная сопровождающая отрезвляла излишне горячие женские головы.

Прогуливались мы по Арсенальной набережной, у небезызвестных “Крестов”. Обветшалая кирпичная стена и возвышавшиеся над ней корпуса тюрьмы были мне знакомы по многим бандитско-ментовским фильмам и сериалам и я пытливо разглядывал ничем не оштукатуренные стены, пытаясь угадать, здесь тоже сидят, или тут это тюрьмой не стало.