Александр Курзанцев - Жрон

На лице сама собой вылезла глупая улыбка. Да, вот ради этого сюда и стоило попадать, пусть роновская, пусть, с виду, неказистая, но это же, тридцать три якоря Дамблдору в жопу, настоящая волшебная палочка!

Борясь с нестерпимым желанием начать прямо сейчас и сходу колдануть чего-нибудь этакого, вышел в коридор и, перегнувшись через перила, заорал, благо, думаю, тут это в норме вещей:

— Мам, я поколдую немного, перед школой потренируюсь?!

— Конечно, дорогой, только не забудь, через полчаса завтрак!

Тут сзади раздался насмешливый голос, настолько неожиданный, что я чуть не перевалился через перила.

— Неужели наш Рончик решил начать учиться, а, Фред?

— Удивительно, и три года не прошло, да, Джордж?

Я медленно обернулся, оглядел близнецов сверху донизу. Как и в каноне, они были минимум на голову выше меня в этом теле. Что скрывать, парни были здоровые, недаром в команде по квиддичу, Рон, хоть и должен неплохо так подрасти и окрепнуть, пока рядом с ними никак не котируется.

Хмуро ответил:

— А, это вы, двое из ларца, одинаковых с лица?

Один из близнецов сделал серьёзное лицо, спросил участливо:

— Рончик, ты не заболел часом? Учиться решил, не брызжешь слюной в ответ, как обычно?

Второй добавил:

— Скажи, что случилось с нашим любимым младшим братиком?

— Идите нахрен, оба! — не стерпел я.

Те хором заржали:

— Вот, узнаём настоящего Рончика, — покровительственно похлопали по плечу и, обойдя меня, стали спускаться вниз.

— Тьфу на вас, — пробормотал я и скрылся в комнате.

— Раздолбаи, зубоскалы, — бормотал я, расчищая место для занятий с палочкой. Было подспудное ощущение, что жить спокойно они мне не дадут.

Раскрыл книжку для дошколят, выбирая первое заклинание, которое там было — Люмос, судя по описанию, простейшее и наиболее «безотказное» заклинание, не слишком требовательное к точности исполнения. Внимательно прочёл вводную часть, опуская «воду» для десятилетних, уяснив, что движения палочкой надо делать, во-первых, плавно, без сильных рывков, а во-вторых, достаточно быстро, и залип на картинке со схематично обозначенной рукой с палочкой, выписывающей основу заклинания. И вот тут мне повезло, что картинка была статичной, не анимированной, траекторию движения палочки показывала тонкая линия, образовывающая рисунок, смахивающий на японские иероглифы или, скорее, на знак рунического письма.

Рунического письма… И тут меня торкнуло, что все эти: взмахните палочкой вверх, подвернув кисть, поведя справа налево и так далее — просто способ палочкой как бы написать «руну» в воздухе, составить основу заклинания. Своеобразными чернилами для «письма» по воздуху является, похоже, сама магия волшебника, истекающая с кончика палочки.

Логично предположить, что вербальная компонента отвечает за магическое напитывание руны для активации заклинания, а короткое «Люмос» просто отмеряет некоторую порцию магической силы, которую маг рефлекторно подаёт в палочку. Вот и ответ на вопрос о невербальных заклятиях: на определённом уровне мастерства маг может сознательно отмерять необходимую порцию магии для активации заклинания без привязки к какому-либо слову.

Взяв палочку в руку, выписал в воздухе хитрую петлю и произнёс: «Люмос», — и ожидаемо ничего не получил, но не расстроился, у меня не было причины считать себя Марти Сью, которому сходу удаются самые сложные заклятия наподобие Финдфайр. Несколько раз медленно в воздухе повторил начертание руны, затем быстрее, ещё быстрее. Когда, наконец, движение стало непринуждённым, коротко рявкнул: «Люмос!» — и чуть не завизжал от восторга, когда на конце палочки засветился вожделенный огонёк.

Да, мать вашу, да, я волшебник, йо-хо-хо, разрази меня Мерлин. Смех мой потихоньку начал преображаться в зловещее похохатывание начинающего Тёмного Властелина.

Но тут мои занятия прервал усиленный магически голос матушки:

— Дети, завтракать!

Я засобирался, пора было ознакомиться, что подают в сём славном клоповнике съестного.

То ли я такой тормоз, то ли все уже ждали внизу, но за стол я сел самым последним. Одно хорошо — гадать, где там моё законное место, не пришлось. Единственный свободный табурет, в общем-то, выбора не оставлял.

— Всем привет, кого не видел! — после сегодняшних успехов в освоении палочки энтузиазм меня просто распирал, и я забыл про данное самому себе слово «не выделяться». О чём, спустя мгновение, остро пожалел.

Штирлиц, наверное, никогда не был так близок к провалу. Выпученные глаза домочадцев и полнейшая тишина набатом ударили по моим нервам, нужно было срочно исправлять положение.