Максим Арх - Регрессор в СССР. Лето 1977. Книга 1

– Вот смотри, тоже металл, тоже круто и поют «обычным» голосом. Кстати говоря, очень напоминает твой. Тебе подойдёт, послушай.

Та сначала воротила моську, типа – «не хочу никакого «найтвиша», а хочу, как Arch enemy – The Eagle Flies Alone!..» Затем, немного успокоившись и перестав плакать, она, немного похныкивая и размазывая руками тушь на ресницах, всё же соизволила посмотреть на экран…

Через пол часа, мы пили «шампусик» с «вискарём», слушали замечательную музыку, как она её теперь называла и обсуждали нюансы проекта типа – «Найтвиш». Поэкспериментировать у нас не получилась, из-за того, что суперпевица надорвала голос напрочь и теперь в основном молчала, слушая «телеги», которые задвигал я. Пела-то она, не так уж и плохо, как я ожидал. Голос у неё был вполне нормальный. Мимо нот сильно не мазала, особенно учитывая, что пела впервые.

– Конечно же, придётся немного поучиться, и уже тогда… – говорил я и пьяная красавица кивала своей головкой благодарно смотря на меня, типа – «Я на всё согласная…»

Тогда, я объяснил, что это только наброски, попросил представить вместо моего голоса свой, включил одну из музыкальных композиций, записанных мной недавно, подошёл к микрофону и спел. По окончании песни, не успев узнать понравилось ли Люси композиция, меня схватили и потащили в постель. По ходу дела, песенка понравилась.

– Полностью аранжировать Вашу, – это я подчеркнул, – песню, я смогу дней за пять. Но, мадам!.. Дело в том, что я не волшебник, и не маг, как вы. Музыканты народ хоть и не прихотливый, но бедный. И им тоже, как бы странно это не прозвучало, тоже хочется иногда немножечко покушать. Есть ли у вас бюджет? – проговорил я с Одесско-еврейской интонацией.

– Странно, – прошептала осипшая мадемуазель. – Мне всегда казалось, что музыканты, наоборот, народ богатый.

– Богатые только те, которые музыканты-наоборот, – скаламбурил я прописную истину.

Она начала одеваться. Я молчал. Пусть сама решает. В её деньги я лезть не собирался. Я, извините, не альфонс… не тот, понимаете ли, возраст уже.

– И сколько нужно платить музыканту? – задала она логичный вопрос.

– Если честно, то без понятия, но при условии, что курс доллара прыгает… и если человек ещё и без постоянного заработка…

Она вызывающе посмотрела на меня расчёсывая волосы.

– Ну?! – требовательно произнесла она.

– Точно не знаю, но по тонне на лицо должно быть нормально.

– Тонна – это тысяча, правильно?

Я утвердительно мотнул головой и разлил шампанское.

– А сколько в ансамбле должно быть музыкантов? – прошелестела она, беря из моих рук фужер с шампанским и не забыв добавить, – Мне виски ещё пол стаканчика плесни.

– Ну, – на секунду задумался я, – смотря какую музыку ты собираешься играть. Если мы будем делать что-то типа «Nightwish», не считая Вас, мадам, ещё 5 человек: ударник, бас-гитарист, два гитариста и клавишник.

– Так, – начала считать она. – Пять человек, плюс ты – художественный руководитель… Десять тысяч долларов в месяц хватит?

– Кхе, кхе, кхе… – закашлялся худрук, – На самом деле, хватит и семи, – решил я всё же умерить свои аппетиты до двух тысяч, включив джентльмена.

– Пусть будет десять, – решила она, – но музыканты – твоя забота, и с ними ты разбирайся сам.

– Хорошо, – согласился я и произнёс, – За нас!

Мы чокнулись и выпили на брудершафт.

– Это надо отметить, – сказала она. Поставила пустой стакан из-под виски и начала раздеваться. «Ё-моё… только ж оделись! Ну и деваха…» – пронеслось в голове.

***

Эх, давно я не брал в руки шашки…

На следующий день, я позвонил Гене – лидеру, таких же шалопаев, как и он сам. Всю свою сознательную жизнь он был рокером. Даже, где-то местами, хипующим полупанком. Всё это, было мне понятно, но настолько быть глобальным ра******** (разгильдяем, прим. автора) в 45 лет, вот этого я понять, не мог. Отдых есть отдых, а дело есть дело. Всю свою сознательную жизнь он бегал от одной работы к другой. Как правило, устроившись на работу, он ходил туда несколько дней после чего понимал, что это не его и «забивал» живя по принципу – работа не волк в лес не убежит.

Единственное дело, на которое он никогда не «забивал» и которое являлось для него делом всей его жизни, была музыка. Вот что-что, а репетиции он никогда не прогуливал и не понимал тех, кто «забивает» на «репу», нещадно выгоняя их из своего коллектива. Я знал его уже лет пятнадцать, и меня он никогда не подводил. Именно поэтому он был один из главных претендентов в новый проект.