Максим Арх - Регрессор в СССР. Лето 1977. Книга 1

– Андрей, постой. Извини, что перебиваю. Извини, я просто тороплюсь. Ты скажи – все ребята живы? Нормально ли, вчера разошлись? – задал я мучивший меня вопрос. А то – сначала рэп, затем милиция, затем мост …

– Да, всё нормально. Я вот и звоню узнать, ты-то как?

– Нормально. Вот к своим собираюсь.

– Я думал ты уже там. Ты ведь с утра собирался уехать.

– Ну, с утра я не мог, сам понимаешь. Мне всё же не шестнадцать лет, а похмелье дело такое…

– Ну да, ну да, – с грустью сказал собеседник, – Сегодня же годовщина, – вздохнул он, – вот время-то летит, а?.. Глядь, а уже год прошёл.

– Да Андрей, время летит, – подтвердил я незыблемую истину. Мы помолчали.

– Ладно, короче, ты что-то хотел? А то я опаздываю, – напомнил я другу.

– Да, да. Мне сейчас, наша "рокерша" позвонила. Она попросила её записать. Срочно!

– Хм… Так только же, позавчера записали и свели ей песню.

– Она новую песню придумала. Говорит, это – хит хитов.

– Рад за неё, но я же тебе говорил, что на неделю уеду, да и она, кстати говоря, тоже в курсе. – сказал я, понимая, «стервозничает» девочка, впрочем, как и всегда. – Короче, раз песня хорошая, то пусть репетируют. Приеду – запишем. Напомни ей, что я уехал. Если нужно срочно записать, то есть ты. И запишешь их не хуже меня, если она не в курсе.

– Ха. Да она то в курсе, но ты же её знаешь. Она хочет, чтоб писал её именно ты. Чтоб с аранжировкой помог, с соло… – издевался надо мной друг. – Уверяла, что всё это можешь сделать только ты и без тебя ничего не получится. Что же касается меня, то по её словам – я ничего в музыке не понимаю и вообще бездарность! – Андрей хохотнул.

Ну да – эта может. Эгоистичная стервозная истеричка, привыкшая добиваться чего она хочет. Но нужно сказать – очень милая истеричка, к которой я как-то даже незаметно для себя привязался.

– Сама могла бы позвонить тогда, – резонно заявил я.

– Она стесняется, – вероятно лыбясь во весь рот, заявил напарник.

– Ладно, Андрюха, я поехал. Скажи, буду через неделю, – сказал я, поняв, что пора заканчивать разговор, а то я так никуда не успею.

Пошёл в ванну, умылся, оделся, взял с собой сумку с вещами, захватил ноутбук, а также телефон с планшетом. «Это что-то новенькое, – думал я, пока шел к метро, – чтоб Люси стеснялась?! Да не может такого быть. Это всё сказки какие-то.»

Вообще, её зовут Люся, но почему-то ей её имя не нравится. «Слишком по-деревенски звучит,» – как-то сказала она мне и решила, что звать её отныне будут Люси, с ударением на последний слог. Хотел я ей «понимаш», включить песенку под названием – «Люси», которую исполнял Газманов младший, дабы прониклась…

О существовании этой композиции, она вряд ли подозревала, в виду того, что недавно ей исполнилось только 19-ть лет. Я же, как всегда, по доброте своей, не стал обламывать юное дарование «стебаловом» про кличку собаки. Зачем портить воображаемый мир будущей мировой рок звезды рок-н-ролла?!

Хорошая, замечательная, симпатичная девочка-няша, учась в МГУ на втором курсе экономического факультета, имеющая богатых родителей (папа работает в ГИБДД ака ГАИ, мама в налоговой инспекции), а также к 18 годам имея Mercedes и всё, всё, всё, включая собственную квартиру, вдруг осознала себя и поняла, что она личность! Вот так! И никак иначе.

Выкинув в окно всю «няшность», включая, «О, Боже!» – комиксы японских аниме(!), напившись в хлам в ресторане, в центре Москвы, со своими «няшечками» – подружками, она поехала в тату-салон, где за несколько дней ей захреначили на пол руки цветное тату. Конечно, тут не обошлось без нескольких сердечек и милого купидончика, но всё же… каков поступок!

Несмотря на то, что сердца были изображены обглоданные, а тело купидончика было разодрано и свисало из зубастой пасти дракона, было ясно, что это лишь первый шаг навстречу не «няшности», но брутальности.

Далее – более. Пирсинг. Что мы знаем о пирсинге?.. Ни хрена мы не знаем. Бровь, щека, нос, уши. Еле-еле отговорил чтоб не сделала огромные дыры в мочках ушей, дабы не выглядеть как чебурашка. Также: язык, нос в нескольких местах, уши с кучей серёжек.

И это только та часть латного доспеха, которая была видна невооружённым глазом, а вот ниже… там… Вот о том, что ниже, господа офицеры, мы не будем… – вскакивая по стойке смирно, сказал я сам себе и добавил, – ведь мы же джентльмены.

Прекрасные длинные русые волосы на голове, были беспощадно перекрашены в сине-зелёный, переходящие к кончикам в светло светло-розовый – марганцовый цвет.