Владимир Панин: Сталинградская метель [litres]

В тот момент, когда лучшие соединения вермахта бились в смертельной схватке на берегах Дона и Волги, а также в преддверии Кавказа, действуя исключительно против итальянских и французских союзников рейха, имелись неплохие условия для их реализации. Где-то, по твердому убеждению Черчилля и его военных советников, англичанам с союзниками должно было повезти.

Успехи британского оружия в Северной Африке, Италии или Греции кроме чисто военных дел гарантировали дивиденды и на политическом поприще. Так, по мнению сэра Уинстона, должны были проснуться от летаргического сна немецкие промышленники и политики времен Веймарской республики и совместными усилиями с ненавидящими Гитлера военными попытаться устранить бесноватого фюрера с политической арены Германии. После чего можно было смело садиться с ними за стол переговоров и заключать мир, но на сугубо британских условиях.

Главным условием этого мира являлось полное прекращение войны на западе, с одновременным продолжением войны на востоке. При этом война на востоке подразумевала несколько вариантов, которые могли быть применены в зависимости от текущего момента. Так, Германия могла продолжить войну против Советов, как в одиночку, так и при поддержке англо-саксонского мира.

Не исключался и затяжной вариант, когда, получив мир на западе, Германия прекращала боевые действия и на Восточном фронте, но при этом не спешила с выводом войск с захваченных территорий. В этом случае подразумевалось начало ведения переговоров, где расклад сил был на стороне англичан и их союзников. Ни о каком равноправном партнерстве с разоренной и истерзанной Россией не могло быть и речи. Грозно стуча кулаком по столу, бывший союзник по антигитлеровской коалиции намеривался спросить со Сталина за многое, и для советского лидера будет большим счастьем сохранить свою страну в границах августа 1939 года.

Вот какие возможности открывались перед британским премьером в конце 1942 года, который был готов биться на землях Северной Африки до последней капли крови американского и канадского солдата. Начало операции «Факел» было назначено на 8 ноября. Полностью поглощенный предстоящей высадкой, Черчилль требовал от представителей британского адмиралтейства постоянно держать его в курсе всех событий. Все его мысли и думы были полностью сосредоточены на Северной Африке, и когда ему докладывали о нехватке запасов угля для предстоящей зимовки, он пренебрежительно махал рукой.

– Народ может подождать, когда страна находится в преддверии больших побед! У самого английского короля во дворце не горит большая часть его каминов! – гневно восклицал сэр Уинстон. – У меня самого в резиденции камин горит только три часа вместо положенных четырех, и ничего, держусь! Сегодня мы все в одном строю и испытываем одинаковые неудобства ради одной цели – победить Германию.

Когда адмирал Каннингем доложил премьеру, что французы оказывают ожесточенное сопротивление союзному десанту, пытающемуся высадиться в Федале, Сафи и Мехдии, у того возникло сильное волнение. Под ложечкой неприятно засосало, заныло в правом виске – одним словом, появились все признаки приближающихся неприятностей.

Когда же стало известно, что главную проблему для десанта в Федале создают пушки французского линейного корабля «Жан Бар», Уинстона пробила дрожь вперемежку с яростью.

– О черт! Так и знал! Чувствовал, что эта недоделанная французская посудина обязательно влезет и испортит все дело. Как нам не повезло, что мы не смогли вовремя отправить его на дно морское! – бормотал взбудораженный Черчилль, вспоминая операцию «Катапульта» двухлетней давности.

– Не стоит так беспокоиться, сэр Уинстон, – стал успокаивать премьера его военно-морской адъютант командор Хьютон. – У американцев один только линкор «Массачусетс» имеет 406-миллиметровые орудия против 360-миллиметровых пушек «Жан Бара». Вместе с крейсерами «Тускалуза» и «Уичита» и авианосцем «Рейнджер» они приведут французов к молчанию.

– Вы забываете о той степени обозленности на нас французов за Мерс-эль-Кебир. Они будут сражаться до последнего солдата, до последнего снаряда. Мерзкие люди. К тому же нельзя забывать, что у них одиннадцать подводных лодок, способных сказать свое веское слово, – как истинный британец, премьер постоянно помнил о той морской блокаде, что устроили его родному острову немецкие подводные лодки сейчас и двадцать с лишним лет тому назад.