Анатолий Логинов - Первый император. Эндшпиль

Но кроме того, в Средиземном море, у Проливов появился англо-франко-австрийский флот. Османская империя, еще не оправившаяся от «младотурецкой революции» имела не самую сильную армию и очень слабый, несмотря на некоторую помощь англичан, флот. К тому же вооруженные силы были расстроенны революционными событиями не меньше, чем все остальные государственные институты. Но волшебная сила английского и французского золота, подкрепленная стволами броненосцев Антанты и воспоминаниями о «победоносной» Крымской войне, заставили турок вступить в войну на стороне Антанты. Образовался еще один фронт – Кавказский, а в Черное море вошли вражеские корабли. Вслед за вступлением в войну турок срочно стали готовится к войне болгары. Но прежде чем вступить в войну им надо было определиться с кем они будут воевать. Потому что среди правящих кругов образовалось две почти равные по силе партии, одна из которых ориентировалась на Австрию, а вторая – на Коалицию. Впрочем, победа во внутриполитических баталиях постепенно клонилось к прорусской партии, поддержанной пронемецкими кругами. Тем более, что приз в виде пока принадлежащих туркам Македонии и Салоник выглядел весьма заманчиво. Сербы, уже проведшие мобилизацию, выжидали исхода боев на русско-австрийском фронте, так как стоящие у Дуная австрийские войска игнорировать никак не получалось. К тому же присоединение Боснии и Герцеговины выглядело не хуже, чем присоединение населенной проболгарски настроенными жителями Македонии.

Из всех великих держав в войне пока не участвовали Северо-Американские Соединенные Штаты и Италия, чьи правители присматривались к происходящим событиям и оценивали, стоит ли продолжать оставаться нейтральными или пора подороже продать свой нейтралитет. Президент США Тафт и его соратник по партии Теодор Рузвельт раздумывали, стоит ли выполнять данные полковником Хаусом обещания или просто продолжать торговать с обеими сторонами конфликта. Получалось, что сейчас выгоднее торговать, богатея и вытесняя европейских конкурентов с латиноамериканских и китайских рынков. Вопрос же выполнения обязательств перед Антантой можно было отложить и на потом… Если оно, это «потом» у Антанты будет.

А у итальянцев было столько территориальных вопросов к окружающим странам, что просто голова кружилась от открывающихся возможностей. Они с удовольствием вошли бы в Коалицию, если бы не понимали, что окружены фактически со всех сторон странами Антанты. Которые могут запросто задавить итальянское сопротивление, атакуя сразу с трех сторон. Но искушение было велико – итальянцы хотели все адриатическое побережье Австрии вплоть до Фиуме, французское побережье с Ниццей, а вдобавок к этому – турецкую Триполитанию и Киренаику, и Додеканезские острова. Но ни русские, ни немцы ничего из этого им не обещали. На австрийской же и французской границах стояли войска, сталкиваться с которыми у итальянцев желания не было. Особенно с учетом плавающих туда-сюда у берегов англо-французских кораблей с большими пушками. Поэтому они заложили в дополнение к строящемуся еще один линкор и заказали у американской фирмы «Пэррот» скорострельные семидесятипятимиллиметровые пушки системы французского изобретателя Депора. И стали ждать удобного момента, чтобы отхватить хотя бы что-нибудь из планируемого.

И только Китай, потерявший территории на севере, юге и западе, был занят своими внутренними делами – после смерти императрицы Цыси в конце 1908 года в Пекине никак не могли поделить власть…

А Великая война, подобно лесному пожару, охватывала все новые и новые территории Земли, постепенно превращаясь в мировую…

На земле, в небесах и на море

Самая лучшая война — разбить замыслы противника;

на следующем месте — разбить его союзы;

на следующем месте — разбить его войска.

Самое худшее — осаждать крепости.

Сунь Цзы. «Планирование нападения»

Дневник императора Николая II

20-го сентября 1909 г.Среда. Недолго погулял. Принял офицера, унт.-оф. и рядового 41 пех. Селенгинского полка, кот. взяли в бою и привезли мне знамя 2-го Тирольского полка. В 12.30 поехали к молебну. Миша завтракал. В 2.30 простился в поезде со своими дорогими и поехал в действующую армию.

Бельгия. Льеж. Сентябрь 1909 г.

Город Люттих по-немецки, он же для бельгийцев и французов – Льеж, был не просто крепостью. Построенный на холмистом левом берегу Мааса, этот город, окруженный пятидесятикилометровой цепью фортов, считался в Европе наиболее грозным оборонительным рубежом. В сущности, его можно было считать этаким стратегическим тет-де-поном[1], преграждавшим путь германцам в бельгийские земли. Пушки его фортов держали под контролем все пространство между голландской границей и поросшим лесом холмистым подножием Арденн. Поэтому мосты этого города являлись единственной удобной для войск переправой через Маас. Железнодорожный узел, соединявший Бельгию с Германией и северной частью Франции, был необходим для снабжения наступающих германских армий. Не захватив Льежа и не обезвредив его форты, германское правое крыло не смогло бы продвинуться вперед.