Владислав Савин - Вперед, Команданте [СИ]

Поскольку она у меня тоже, человек очень занятой. В той далекой жизни я так и не женился – Ирочка, с которой мы там по этим мостам гуляли, и целовались, и планы строили, в девяносто первом вышла замуж за шведа и умотала за рубеж, «ты прости, но хочу, пока молодая, в цивилизованном мире пожить». Ну а я уехал по месту службы, за двадцать лет вырос с летехи до кап-1, командира «Воронежа», честно служебную лямку тянул, а дальше, уже рассказал. Аня, бывшая партизаночка, была среди тех, кто тогда, в сорок третьем, нашу секретность обеспечивали, как у нас с ней сложилось, это уже личное, она сама расскажет, если нужным сочтет. Пока же, живем мы с ней душа в душу уже двенадцать лет, в сорок четвертом наш первенец родился, Владислав, затем Илья и Оля. Анюта же, еще на севере показав организаторские способности, уже тогда стала помощницей у Пономаренко, на тот момент главноответственного за идеологию и пропаганду, ну а теперь считающегося первым кандидатом в преемники Вождю.

– Девочка ах какая красивая, ах какая правильная – передали мне слова Пономаренко, сказанные еще тогда, в сорок третьем – золотой фонд нашей молодежи.

Красивая – тот же типаж, что у Ирочки был. Внешнее сходство с героиней Лизы Боярской из кино «Адмиралъ» (сам фильм, на мой взгляд, откровенно слабый). Ближе к стандарту красоты конца века – здесь (вспомните фильмы 30х – 50х нашей истории) идеалом считаются «кукольные» личики и невысокие плотные фигуры – ну а Аня вполне могла бы в какой-нибудь кинофентезятине эльфийскую принцессу сыграть. Физкультурница – на нее взглянуть, и не скажешь, что у нас уже трое детей – впрочем, я слышал, что после родов расплываются лишь те, кто за собой не следит. Стройная, длинноногая – джинсы бы ей пошли, но платье «стиля пятидесятых» (тонкая талия, юбка как парашют) смотрится намного лучше. И поверх наброшено – помню, сам ей когда-то ответил на вопрос, «а что в двадцать первом веке носили», ну я и вспомнил любимый Ирочкин фасон, «летящую» накидку – которую остряк Валя Кунцевич (еще один из наших, «воронежских») назвал «стиль бэтвумен». Аня подхватила «на ура», ну а после оказалось, что вкусы Инструктора ЦК КПСС, да еще той, кто успела в кино здесь сняться (было и такое!), это предмет для подражания – в первую очередь, для жен ответственных товарищей, ну и конечно, московской богемы, а за ними, большинства советских женщин подходящего возраста. Серега Сирый (еще один «воронежец», мой командир БЧ-5 и лучший мех, кого я знал) ворчал, что «в этих пальто и плащах все фемины на мусульманок в мешках похожи». Ну, если закутаться и капюшон надвинуть – только обычно «бэтвумен» носят, не застегивая по бокам (наверное, чтобы можно было даму незаметно за талию обнять) – и когда развевается (от ветра или движения) то картина очень эротичная и непредсказуемая. А шляпы с вуалью вообще непонятно как в советскую моду вернулись – хотя вроде вспоминаю, что Любовь Орлова такую шляпу носила не только в фильме «Цирк», где-то видел фото. На эту тему даже Аркадий Райкин (который здесь уже хорошо известен) успел с эстрады проехаться, «с девушкой познакомился, назначил свидание под часами у вокзала, ровно в два пришел с цветами – а там три девушки стоят, все в накидках и под вуалью, как понять, которая моя – хорошо, ветер подул» – а теперь представьте это, растянутое на пять минут и с интонацией, зал от смеха катался. И Анюта смеялась – а я вот только не понял, это где и когда бывало, чтобы девушки, и не одна, а три, на свидание пришли раньше времени?

Верно – смотрю, тут среди гуляющей публики, парочек очень много. Молодые, в большинстве – но нет-нет, и людей в возрасте тоже увидеть можно. Хотя может, просто живут тут рядом, и по делу вышли – время еще не позднее, одиннадцати нет, три часа еще до разведения мостов. Чинно, под руку, идем по набережной к Эрмитажу, справа шпиль Адмиралтейства тускло блестит. Анюта такая красивая, на Незнакомку Блока похожа – в модной шляпе с вуалью, платье веет с шелковым шелестом, плащ то эффектно взлетит, парусом надутый, то снова занавесом опадет, фигурку скроет. На Дворцовом мосту прохладно и ветрено, за колокольней Кунсткамеры вечерняя заря светится – а после незаметно в утреннюю перейдет. Внизу буксир баржу тянет, лодки и катера снуют. А перед нами Васильевский, где я жил когда-то в будущем. Дальше по берегу, за мостом Лейтенанта Шмидта – училище Фрунзе, бывший Морской Корпус, возле которого бронзовый Крузенштерн стоит, сколько мы тут с отцом по набережной гуляли когда я пацаном был, и на вид, ну почти ничего не изменилось с тех пор. И Анюта, я вижу, на тот берег смотрит – порывом взметнуло вуаль от лица, слезу вижу на ее щеке.