Он ничего не мог сделать, мрачно осознал Казаков. Он ненавидел идею показывать врагу свою спину и бросать выживших, но атакующие брали верх, а он остался один. Лучше было уходить, чтобы найти помощь и контратаковать.
Казаков только направился в сторону штаба, когда увидел, что из-за угла появилась его командно-штабная машина. Пулеметчик стоял на турели, фары не горели, дабы не демаскировать ее приближение. В командной машине должны были находиться четверо солдат, радист, помощник, водитель и стрелок. Если все так и было, это было хорошее подспорье для контратаки, которое поможет им продержаться до подхода подкреплений.
Казаков был настолько занят обдумыванием своих действий, что не заметил, что командная машина направляется прямо к нему. К тому времени, как он понял, что что-то не так, было уже слишком поздно. Бронемашина врезалась в него на скорости более тридцати километров в час.
Толстый зимний бушлат и шлем спасли его, но Казаков почти потерял сознание от удара. Все, что он мог сделать — это слышать ликующие албанские голоса. Затем ему в лицо направили фонарик.
— Dobriy vyechyeer, полковник Казаков, — сказал один из албанцев на очень хорошем русском. — Хорошо, что мы нарвались прямо на вас. Мы вас искали, когда наши люди сообщили, что вы осматривали посты охраны.
— S kyem vi? — Пробормотал Казаков. — Из какого подразделения?
— Вы знаете, кто мы, полковник, — ответил некто. — Мы ваши заклятые враги. Мы поклялись сделать все, что в наших силах, чтобы заставит вас убраться с нашей родины. Вы захватчики, оккупанты и убийцы. Наказанием за убийство в Косово — смерть. Приговор приводиться в исполнение немедленно.
— Вы убили много российских солдат, — сказал Казаков. — Подкрепления уже в пути. Отпустите меня, или вас всех вырежут.
— Я бы предпочел, если бы вы просто умоляли сохранить вам жизнь, полковник, — сказал некто. — Но спасибо за ценное замечание. Мы должны уходить немедленно. Das svedanya, полковник Казаков. Spasiba va vychyeer.
— Idi v zhopu, pizda, — выругался Казаков.
Фонарик ударил прямо в глаза Казакову. Лицо боевика оказалось достаточно близко, чтобы он ощутил запах алкоголя, пороховой гари и крови на его форме.
— Вы хотели проверить посты, полковник хамло? Kharasho. Мы вас проводим.
Казакова привязали за ноги к заднему бамперу машины и потащили по улицам Призрена, испуская ликующие вопли. Он оставался в сознании несколько кварталов, пока не ударился головой об обломки разбитого грузовика, и сознание милостиво отключилось. Его последняя мысль была о его жене и троих сыновьях. Он не видел их несколько месяцев и знал, что они уже не увидят его. Он понимал, что его похоронят в закрытом гробу.
Затем тело полковника повесили за ноги перед воротами российской базы, раздели догола и начали поливать пулеметным огнем, пока оно совсем не потеряло человеческий облик. Боевики давно ушли, когда прибыли подкрепления ООН.
Летно-исследовательский центр в Жуковском, около Быково, Российская Федерация. Следующим вечером
Даже в свете мощных фонарей было почти невозможно увидеть большой транспортный самолет, выруливающий через метель на стоянку. Левые двигатели, на крыле, оказавшемся со стороны здания терминала, почетного караула и группы встречающих его людей, уже были заглушены. Как только самолет был остановлен сотрудником группы наземного обслуживания с ручными фонарями, два других также стихли. Вокруг вдруг стало ужасающе тихо. Единственные звуки издавали лишь хрустящие по снегу колеса длинной колонны катафалков. У хоста самолета с одного борта стояли семнадцать катафалков, с другого семнадцать лимузинов для членов семей, а также несколько правительственных машин. Из них показались два человека в окружении охранников и заняли свое место рядом с почетным караулом.
Грузовая аппарель под высоким хвостом транспортника открылась. Принимающие двинулись по ней вверх. Одновременно с этим первый катафалк покинул «строй» и направился к самолету. Оркестр начал исполнение похоронного марша. Через несколько мгновений принимающая группа вынесла первый гроб, накрытый российским флагом. Как только почетный караул и чиновники отдали честь и спустили флаги в знак уважения, вперед вышла женщина во всем черном, с черной вуалью на бобровой меховой шапке. Она протянула обе руки и мягко коснулась гроба, словно не желая тревожить погибшего, но желая встретить его.
Затем, внезапно ее горе переросло в гнев. Она громко закричала в ужасе. Ветер и ледяной снег хлестали ее по лицу. Она оттолкнула встречающих, схватила руками в перчатках российский флаг, сдернула его с гроба и швырнула на землю, а затем прислонилась правой щекой к серой гладкой поверхности гроба, громко рыдая. Молодой парень, одетый во все черное, взял ее за плечи и все же отвел от гроба, к ожидающему катафалку. Он пытался успокоить и поддержать ее, подводя к лимузину, где их ждали другие родственники, но она оттолкнула его. Машина двинулась, а парень остался. Командир группы почетного караула подобрал флаг с заносимой снегом аппарели, быстро сложил его и отдал одному из водителей лимузинов, словно не знал, что с ним делать.
Читать дальше