Валерий Большаков - Искусник [СИ]

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_history sf_detective love_sf network_literature Валерий Петрович Большаков 69492 Искусник [СИ]

Он не ностальгировал по СССР, а попаданцев из книг считал глупцами, «желающими странного». И вот – сам попал в «эпоху застоя». Его силком перебросили в прошлое, наказав – разлучив с любимой, сломав хоть и скучную, но налаженную жизнь.
Антон – художник. Он поклялся себе, что не будет больше «омегой», а выйдет в «альфы». «Заниматься ерундой», вроде подметных писем Брежневу, не будет, зато добьется положения в обществе, славы, денег, женщин… Добьется ли? Антон даже не представляет себе, какие сюрпризы заготовила ему новая судьба…

v 1.0 – создание fb2 – (Валерий Большаков)

v 1.01 – оптимизация обложки и дополнительное форматирование – (Colourban)

– Ой, пульса нет! – испуганно пищит девушка. – Мы его теряем…

– Молчать! – врывается властный мужской зык. – Сестра – искусственное дыхание! Егорыч – непрямой массаж!

– Есть, командир, – уверенно басит некто третий.

– Ой, фибрилляция!

– Т-твою ж мать… «Утюжки» над сердцем и слева! Быстро!

– Готово!

– Разряд!

Голоса доходили до меня, словно через толстую вату, наплывая медленно, растянуто… Как облака. Облака?..

Всё вокруг затянуто паром или туманом – тусклый свет сочится отовсюду, и не видать в белёсом мареве даже намека на тень.

Я лежу или стою? Не понять. Вишу, может? А что, похоже… Не чувствую под собой ни мягкой постели, ни жесткого стола. Зато всего переполняет совершеннейшее, непередаваемое спокойствие – я равноудален от горя и радости, не ведаю ни страха, ни тревог.

Странно… От холодных касаний дефибрилляторов мое тело должно выгибаться трепещущей дугой, а я застыл, будто в детской игре «Фигура, замри!». Ага, отошел тихонько в стороночку – и слежу извне за потугами врачей…

– Еще разряд! – пыхтит упорствующий Егорыч.

– Хватит, – глухо роняет старший. – Пульса нет.

– Мы его потеряли… – шепчет девушка, поражаясь неизбежному.

Туманец вокруг меня загустевает, как сизая грозовая туча, набухает пугающей чернотой, и свет гаснет.

Я очнулся от холода. Окоченел совершенно, лежа на твердом и ледяном. Меня с головой покрывала тонкая линялая простыня. Задубевшая рука вяло стянула ее с лица, и я прижмурился.

Слезившимся глазам открылся низкий, ощутимо давящий потолок с выступавшими балками, густо замазанный светло-голубой краской. Сквозь ее натеки проступал грубый сварной шов.

Как рассерженные шмели, зудели, изредка помаргивая, белые неоновые трубки. Глухо подвывала вытяжка, бренча разболтанной крыльчаткой.

«Куда это меня?..» – оклемалась мысль.

В носу защекотало от резкого запаха лизола. Содрогнувшись, я чихнул, и стальное ложе шатнулось подо мною, отзываясь жалобным дребезгом.

«Это не палата… – сомнения пошли в рост, вяло раздувая панику. – Это… морг?!»

Покряхтывая от боли, я напрягся и сел, свешивая ноги. Не мои ноги. Отстраненно, словно вчуже, я выпрямил длинные конечности. Ровные и гладкие – лохматость понизилась. Это плюс. А вот руки… Дрожат, трясутся, еле удерживая мою новую, хотя и поюзанную тушку. Мосластые, но не мускулистые. Это минус.

Я огляделся с пробуждающимся страхом. Отделанное белым кафелем помещение заставлено секционными столами из нержавейки – блестят, как надраенные. Рядом со мной на металлической столешнице пугающе бугрится застиранная серовато-белая простыня с подозрительными рыжими пятнами и черным инвентарным штампом. Уродливые желтые ступни с номерком на пальце торчат наружу.

Наклонившись, чтобы сорвать такую же мерзкую картонку с себя, я едва не рухнул – дико закружилась голова. Дождавшись, пока спадет прилив тошноты и раздраженно отбросив номерок, мелкими рывочками пополз со стола.

«Ух, как меня… – тащились мыслишки. – Не-е, надо говорить: „Ух, как его…“ Били кулаками, били ногами, бейсбольными битами дубасили… Или эти деревяшки еще не в моде? Ну, значит, палками охаживали, цепями… Плюсом черепушке досталось… О-ох!»

Босые ступни коснулись терракотовой напольной плитки, стылой, как в глубоком погребе. Челюсти свело, и зубы застучали. Меня всего колотило, но сил, чтобы уйти куда потеплее, не было. Иссякли. Я едва удерживал положение стоя – ноги, того и гляди, подломятся.