Ивар Рави - Прометей - Неандерталец

В этом месте часть суши вдавалась в море, образуя полуостров, поэтому я и не видел моря. Санчо, благодаря умению ориентироваться и развитому обонянию, уловил запах моря за десять-двенадцать километров.

Еще сутки мы шли по лесу. Иногда в просветах между деревьями сверкала водная гладь. Я решил больше не отдаляться от моря, чтобы снова не пришлось плутать.

На следующий день мы вышли к широкой огромной бухте. Когда мы путешествовали на плоту, здесь нас застиг шторм. Как только мы пересекли бухту, нам пришлось прятаться среди скал у самого берега. Берега бухты были каменистые, с редкой растительностью. В прошлый раз береговая линия сразу после бухты повернула на юг. Но сейчас перед нами встала горная гряда, состоящая из отвесных скал высотой в несколько сотен метров. Чтобы преодолеть такую крутизну, нужен был опыт и альпинистское снаряжение. Ничего из перечисленного у нас не имелось.

До самой ночи нам пришлось идти в обход вдоль скалы, которая переходила в пологий кряж. На его преодоление мы потратили еще пару часов. Если бы мы ушли еще дальше вглубь материка, можно было бы пройти этот путь по равнине. Достигнув верхушки, я взял тайм-аут, чтобы отдышаться. Вид сверху открывался потрясающий: с юга виднелось море, а с трех остальных сторон была равнина с холмами, поросшими деревьями. Я окидывал взглядом холмы на востоке, когда заметил струйку дыма. После озерных Луома и неандертальцев в пещере это были первые признаки присутствия человека.

Дым от костра поднимался на юго-востоке, людей не было видно, так как эта часть равнины была покрыта лесом. Увидеть нас на таком расстоянии было вряд ли возможно, но я все равно решил соблюсти меры предосторожности. Любой встретившийся человек — это враг. А, если они нас будут превосходить числом, то это враг стопроцентный.

Спуск мы начали осторожно, прячась за рельефом местности и забирая больше к югу. Будь со мной десяток моих Русов, я непременно провел бы разведку — кто это жжёт костер в неделе пути от Плажа. Но последняя охота с Маа вместе с ударом дубины по голове привила мне некоторую осторожность.

Лишь когда между нами и местом, где горел костер, образовалось достаточно большое расстояние, я вздохнул с облегчением. Глупо попадать в передрягу так близко от дома. Дон Кихот больше не желает атаковать ветряные мельницы с копьем наперевес.

Мы шли без остановок до самой темноты, костер разжечь было нельзя — неизвестно, кто еще шастает поблизости. Ночью свет костра виден издалека, а рисковать своей драгоценной жизнью мне не хотелось. Хватит с меня глупости и легкомысленности — на мне лежит ответственность за судьбы многих близких людей.

Утром я позволил Санчо разжечь костер, чтобы он мог подогреть последние куски мяса. Нужна была одна удачная охота, и тогда еды хватит, чтобы достигнуть Плажа. При понимании того, что мы уже находимся близко к дому, у меня начиналось сердцебиение, хотелось вскочить и броситься бежать трусцой.

Несколько часов мы шли в молчании. Я, погруженный в свои мысли, Санчо, потому что он всегда ходит молча. На ночь мы остановились у небольшого ручья, который впадал в море, проходя между разбросанными по равнине валунами. Еще день прошел без приключений. Впервые появились пальмы, сигнализируя о том, что мы стали еще на шаг ближе к Плажу.

По моим подсчетам до Плажа оставалась примерно пять или шесть дней. Идти по берегу было удобно, эта часть побережья была ровной, без нагромождения скал. Вскоре впереди мы увидели небольшие скалы и решили устроить там привал. Так как весь день мы шли без еды, нужно было попытать счастья в охоте.

Странно, что чуткое обоняние Санчо, ничего не почувствовало, потому что, выйдя из очередного скопления огромных валунов, мы оказались лицом к лицу с племенем черных кроманьонцев. Несколько секунд мы стояли молча, глядя друг на друга. На лицах дикарей читалось крайнее изумление, переходящее в радость — ведь перед ними было всего два противника! Убежать от них никаких вариантов-копье догонит, а копья у них уже в руках.

«Так глупо и так близко от дома. Когда же Макс ты научишься думать головой, а не жопой», — успела мелькнуть мысль.

И прежде чем ошеломленные кроманьонцы ринулись на нас в атаку, с криком «Га» (убьем всех), я с поднятым копьем бросился на ближайшего черного.

Получив от Нел разрешение на экспедицию, Бер стал к ней готовиться со всей ответственностью. Для начала он отобрал лучших стрелков из своих спецназовцев, затем тщательно осмотрел и отобрал одиннадцать инков (верблюдов), выбрав среди прочих Дрома. С момента как «Акула» вернулась без Макс Са, только Канк садился на Дрома, чтобы он не отвык нести наездника. Канк не хотел отдавать Дрома, потому что никто не смел на него садиться, кроме самого Великого Духа.