Сергей Чебаненко - Советский человек на Луне!

В декабре 1964 году научный обозреватель газеты «Санди монинг пост» писал: «Когда первый человек в космическом скафандре выйдет из своего корабля в космос, мы станем свидетелями одного из самых волнующих событий в истории человечества… И если вдруг этим человеком окажется не американец, мы будем очень огорчены. Однако если газеты, радио и телевидение внушат нам, что он должен быть только американцем, что, как мы все совершенно уверены, он обязательно будет американцем, а он вместо этого окажется русским Иваном, то просто страшно подумать, как все мы будем разочарованы и деморализованы…»

Человек, который в марте 1965 года первым из землян шагнул за борт пилотируемого космического корабля, очень сильно разочаровал и деморализовал Америку. Потому, что этот человек, как и опасалась американская газета, оказался гражданином Страны Советов и подполковником советских Военно-воздушных сил. Алексей Леонтьев — это имя зазвучало над планетой так, как ранее звучали имена Юрия Гагарова и Валентины Терехиной, Григория Нелюбина и Павла Поповца, Германа Титовского и Андрияна Николина.

Потом, уже после окончания космического полета, западные журналисты придирчиво выпытывали у Алексея Леонтьева подробности его биографии, искали что-то особенное, что с самого рождения выделяло его из всех остальных людей.

— Ничего особенного в моей биографии нет, — смущенно улыбался в ответ Алексей. — Все как у всех!

Родился он на северо-востоке Украины, в Ворошиловграде. Вырос в большой трудовой семье. Шутка сказать — у его родителей было девять детей. Алексей воспитывался, как и все его сверстники: пошел в школу, потом был принят в пионеры, затем вступил в комсомол…

Кровавый шрам в его памяти — Первая Великая Отечественная война. Ворошиловград дважды переходил из рук в руки. Один из снарядов разорвался прямо во дворе Леонтьевых. Хорошо, что семья успела спрятаться в погреб, — стекла выдавило взрывной волной, стены дома были словно оспинами иссечены мелкими осколками.

— Знаешь, какое одно из самых ярких моих детских воспоминаний? — спрашивает Алексей.

Мы сидим на деревянной лавочке в небольшом парке около главного корпуса Центра подготовки космонавтов. Я развернул блокнот и приготовился писать. Редакционное задание — подготовить очерк о космонавте Леонтьеве.

— Хорошо помню воздушный бой над нашим городом, — говорит Алексей. — Лето 1942 года. Немцы рвутся в Ворошиловград. Советские войска держатся из последних сил. Военной техники у наших отчаянно не хватает. Фашистская авиация прочно господствует в воздухе. Бомбы как горох сыпятся на город. Пятерка фрицев, отбомбившись, разворачивается, чтобы уйти на аэродром. Уверенные в своей силе, наглые… У меня слезы, на глазах. Обида, ненависть, бессилие… И вдруг откуда-то сверху, из-за облаков в буквальном смысле вываливается наш краснозвездный истребитель и сходу стремительно идет в атаку. Один против пятерки немцев! Представляешь? Фрицы поздно заметили самолет и явно растерялись… Трассы пуль потянулись к фашистским стервятникам. Один из самолетов с крестами на крыльях вдруг кувыркнулся и круто пошел вниз. «Ястребок» развернулся и снова атаковал врага. Немцы попытались перестроиться для обороны, но не успели. Еще один самолет потянул к земле черный дымный хвост. Фрицы испугались, рассыпались в стороны и драпанули… Вот в тот день я решил — выросту и стану летчиком.

В детские и юношеские годы Алексей не отличался примерным поведением. Бегал с уроков, дрался — обычная школьная жизнь обычного мальчишки. Но это не помешало ему окончить школу только с отличными и хорошими оценками.

— Мама очень хотела, чтобы я после школы пошел учиться в медицинский институт и стал врачом, — с улыбкой вспоминает Леонтьев. — Но я для себя уже твердо выбрал другой курс: только в авиацию, только летать. Когда сказал дома, мама заплакала, а отец крепко обнял меня и сказал: «Ну, давай, Лешка. Летай!»

— Авиационное училище в Ворошиловграде готовило штурманов для бомбардировочной авиации. А я хотел быть летчиком-истребителем, летать на больших скоростях, — говорит Алексей. — Поэтому отправился в соседнюю Харьковскую область и с ходу поступил в Чугуевское авиационное училище летчиков.

— Сложно было учиться? — спрашиваю я.

— Сложно, но интересно. Я как-то сразу прижился в авиации. Датой моего воздушного крещения стало 27 января 1949 года — первый полет на самолете в сопровождении пилота-инструктора. Ну, а в самостоятельный полет отправился через три с половиной месяца — 15 мая… Когда меня спрашивают, где научился летать, я отвечаю — в Чугуеве.